Опытъ закона о народонаселеніи

Существуютъ и другія основательныя причины утверждать, что страсть, о которой мы говоримь, въ значительной степени смягчаетъ и облагораживаетъ человческое сердце, располагая его къ нжнымъ побужденіямъ благоволенія и состраданія. Все, что намъ извстно о жизни дикихъ, убждаетъ насъ, что племена, среди которыхъ эта страсть мало развита, являются наиболе злыми и жестокими; племена эти въ тоже время наиболе расположены къ насилію и дурному обращенію съ женщинами. И дйствительно, еслибы супружеская любовь вдругъ ослабла, то, вроятно, мужчины, пользуясь превосходствомъ силы, обратили-бы женщинъ въ рабство, какъ это длаютъ дикари, или, во всякомъ случа, малйшее выраженіе нетерпнія со стороны женщины, ничтожное разногласіе съ нею, было-бы достаточною причиною для разрыва. Неизбжнымъ послдствіемъ такого положенія вещей было-бы ослабленіе родительскихъ чувствъ и, какъ слдствіе этого, уменьшеніе заботъ о воспитании дтей, а это не могло-бы не отразиться вредно на благоденствіи всего общества.

Необходимо замтить, что препятствія усиливаютъ страсть и что она тмъ сильне дйствуетъ на сердце, чмъ трудне ея удовлетвореніе. Нжность, чувствительность, благородство характеровъ и нравовъ, которыя могутъ быть внушены одною только любовью, являются чаще всего слдствіемъ испытываемыхъ ею проволочекъ и затрудненій. Въ тхъ странахъ, гд нравы въ этомъ отношеніи грубы, любовь угасаетъ или обращается въ низкое побужденіе и перестаетъ оказывать благотворное вліяніе на характеръ. Но во всхъ европейскихъ странахъ, благодаря тому обстоятельству, что женщины, пользуясь свободою, находятся подъ защитою стыдливости, эта страсть развивается съ наибольшею силою и почти всюду оказываетъ свое благотворное вліяніе. Можно смло утверждать, что всюду, гд эта страсть наиболе сдерживается, она наивыгоднйшимъ образомъ измняетъ нравы.

Страсть эта, понимаемая въ самомъ широкомъ смысл, съ присоединеніемъ къ ней взаимной любви между родителями и дтьми, представляетъ, несомннно, одно изъ могущественнйшихъ условій счастья. Но, съ другой стороны, опытъ ясно доказываетъ намъ, что та-же самая страсть является источникомъ бдствій, если она дурно направлена. Правда, въ общемъ эти бдствія ничтожны, сравнительно съ благотворнымъ вліяніемъ добродтельной любви, но разсматриваемыя безъотносительно — бдствія эти все таки довольно значительны. Впрочемъ, налагаемыя правительствомъ наказанія показываютъ, что страсть, о которой идетъ рчь, не вызываетъ такихъ значительныхъ бдствій или, во всякомъ случа, не причиняетъ такого непосредственнаго вреда, какъ нарушеніе правъ собственности и вообще противозаконное стремленіе къ удовлетворенію желанія обладать тмъ, что принадлежитъ другимъ. Тмъ не мене, если при изученіи этой страсти мы представимъ себ важныя пoслдствія ея необузданности, то почувствуемъ себя способными на болышія жертвы, чтобы уменьшить или даже совсмъ заглушить ее. Но это значило-бы сдлать человческую жизнь непривлекательной и безцвтной или предоставить ее на произволъ дикаго и неукротимаго зврства. Внимательное изученіе непосредственныхъ и самыхъ отдаленныхъ послдствій всхъ человческихъ страстей и естественныхъ законовъ доказываетъ намъ, что при настоящемъ положеніи вещей, ослабленіе дйствія любой изъ этихъ страстей можетъ быть достигнуто не иначе, какъ путемъ причиненія людямъ страданія несравненно боле значительнаго, чмъ то зло, которое мы желали устранить при помощи ослабленія страсти. Причина этого очевидна. Страсти представляютъ основу какъ нашихъ наслажденій, такъ и страданій, элементы, изъ которыхъ образуются людскія бдствія, счастье, добродтели и пороки. Поэтому страсти нужно направлять, а не разрушать или ослаблять.

Докторъ Палей[24] справедливо утверждаетъ, что «страсти необходимы, для нашего счастья и чаще всего по своей природ ведутъ насъ къ нему. Он сильны и всеобщи; если-бы он не были такими, то, быть можетъ, не могли бы выполнить своего назначенія. Но при нкоторыхъ условіяхъ та же сила и всеобщность страстей порождаетъ излишества и пороки, слдовательно является источникомъ бдствій. Здсь разомъ открываются — съ одной стороны причина пороковъ, съ другой — господство разума и добродтели».

Такимъ образомъ, наша добродтель должна заключаться въ томъ, чтобы извлечь наибольшую сумму счастья изъ того матерьяла, который предоставленъ Богомъ въ наше распоряженіе. Присущія намъ наклонности сами по себ всегда хороши, злоупотребленіе же ими распознается только въ послдствіяхъ, на которыя, вслдствіе этого, мы должны обращать постоянное вниманіе и сообразовать свои дйствія съ полученными выводами.