Оракул прошлого

Над столом переговоров повисла немая пауза. Оба собеседника в очередной раз устроили дуэль взглядов, с той только разницей, что Старик держал голову ровно, а Оракул слегка склонил её к левому плечу.

— Знаешь, — медленно произнес, наконец, Прорицатель, — если бы я не знал тебя так хорошо, то удивился бы, как ты достиг своего могущества, если из-за каких-то непонятных подозрений готов отказаться от дела, на которое потрачены годы работы и миллионы твоих денег тогда, когда до победы осталось менее полусуток. Но я тебя хорошо знаю, а потому спрашиваю: что не так? Какая муха тебя укусила?

— Ты не ответил на мой вопрос.

— А что ты желаешь, чтобы я ответил? Эти инвесторы, даже объединившись, не смогут тебе помешать осуществить задуманное! Кроме того, я знаю, что ещё вчера у тебя не было и тени сомнения, а напротив, уже готовы к отправке в ключевые точки истории группы из учёных и боевиков, оснащённых по последнему слову.

— Ты опять не ответил мне.

— Сначала скажи мне, чем вызван твой интерес? Что произошло такого за последние несколько часов, что смогло его вызвать?

Видимо Старик решил, что разговор в таком ключе ни к чему не приведёт, и решил слегка приоткрыть свои карты.

— Я получил информацию.

— Какую же?

Хоть я и не подчинил ещё себе всю нервную систему «скафандра», но наиболее сильные импульсы улавливал через те же зрительные и слуховые центры, подсоединение к которым позволяло мне видеть и слышать всё происходящее. И теперь мне снова пришлось ощутить, какое огромное внутреннее напряжение сдерживает в себе Прорицатель. Осведомлённость партнёра — а теперь я не сомневался в том, что они были партнёрами в этом деле — весьма беспокоила его, если не сказать большего. И ему очень хотелось знать, что же именно известно собеседнику. И здесь явно пахло каким-то заговором, либо мошенничеством. Ай да Прорицатель! Но тогда зачем же он сам помогал нам сюда попасть? Сам предложил способ. Не понятно, пока не понятно.

— Вторгшись в прошлое, мы изменим будущее, — проскрипел Старик.

На что Прорицатель, несколько расслабившись, позволил себе даже улыбнуться:

— Разумеется, — развёл он руками, — так в этом же вся суть твоего плана! Именно этого ты и хотел. Разве не так?

Но Старик не ответил на улыбку, он продолжал говорить всё тем же скрипучим голосом, не обращая, казалось, никакого внимания на реакцию оппонента.

— И настоящее, то которое для нас реально в эту минуту, исчезнет тоже, вместе с нашим разговором, установкой доктора Цейтлина и самим экспериментом.

— Да, — уже не столь радостно согласился Прорицатель, и внутреннее напряжение вновь стало нарастать. — Мы же это уже обсуждали.

— И тот же доктор Цейтлин уже в новой реальности вновь создаст свою теорию, найдёт новых спонсоров и повторит эксперимент, опять изменив реальность.

Я ощутил, как мой подопечный внутри весь сжался. Он был в ужасе. Но это был ужас обречённого.

— Думаю, что это совершенно не обязательно, — произнёс он, но его голос предательски дрогнул. — К чему ты клонишь?

Даже я уже начал понимать, к чему именно он клонит, а уж Прорицатель-то должен был схватить это на лету.

— Постоянно меняющаяся реальность не выгодна ни мне, ни кому на Земле, ведь никто из нас не будет помнить своего прошлого. А будущего у нас не станет вообще! Так кто они твои инвесторы?

Я ощущал его внутреннюю борьбу. Я чувствовал его страх, но чувствовал и решимость. В нём боролись два существа, но это были не мы с Доком. И я решился теперь не ждать ни секунды и завладеть полностью «скафандром». Ведь понятно, как это облегчит нашу задачу. Старик желает отказаться от эксперимента, и только один человек мешает этому. Разве не того же желает Прорицатель из будущего? Разве не поэтому он всячески мешал Доку в его исследованиях, относящихся к перемещениям во времени? Разве не хочет он сейчас остановить самого себя?

— Нет! — громом прокатились сразу два голоса из проклятого будущего. — Не теперь, Дэн! — хором умоляли меня сразу оба.

Сказать, что это меня удивило, не сказать ничего. Мне казалось, что я наконец-то всё понял, что ещё чуть-чуть и ошибка, которую когда-то допустили эти люди, будет исправлена. Что ещё может потребоваться для отмены страшного эксперимента, кроме отказа от него двух хозяев всего проекта? Так почему меня остановили?

И всё же, годами выработанная армейская привычка беспрекословно выполнять приказы командиров сыграла свою роль, и я остановился в последнее мгновение.

— Боже мой! Боже мой! — не то молился, не то скорбел внутри моего сознания доктор Цейтлин. — Если бы я мог предвидеть…

Мне же вновь ничего не оставалось, только продолжать слушать и наблюдать, улавливая попутно нервные реакции молодого Прорицателя. А он тем временем, отвечал на заданный уже в который раз вопрос:

— Ты сам начал разговор с некоего утверждения. Могу тебе ответить только им же: ничего уже изменить не возможно, хочешь ты этого или нет.

— Нет.