Оракул прошлого

От неожиданности я снова чуть не впал в ступор, но прислушавшись, понял, что источник звука находится снаружи, а, следовательно, о телепатии нет и речи, и нам с Доком не грозит разоблачение. Заработал скрытый где-то в стене напротив динамик. Приходилось признать, что прибор Старика оказался не столь уж совершенным, чтобы полностью исключить прослушивание комнаты. Оно и понятно. Если эти «инвесторы» прибыли из иного мира, то не вызывает сомнения, что уровень развития их технологий гораздо выше земного. Вот только машину времени сами они создать не смогли, не без самодовольства подумал я, хотя и сам не имел к этому изобретению никакого отношения.

— Вы поторопились, указав на нашу связь с вами, — продолжал всё тот же голос, — в этом не было прямой необходимости. Однако, как говорят у вас: всё, что ни делается, делается к лучшему. Теперь он вынужден начать действовать открыто, а такие действия всегда легче нейтрализовать, чем тайные интриги.

С новым тяжёлым вздохом Прорицатель открыл глаза.

— Зная его, думаю, он начнёт действовать немедленно. Скорее всего, уже начал. — Произнёс он устало. — Его люди захватят установку, или Цейтлина, или и то и другое одновременно. Надо усилить охрану. Если успеем.

— Уже успели, — голос от чего-то казался мне неприятным, невзирая на его мягкость и женственность. — Выводы сделаны ещё в процессе вашего разговора, приказ отдан руководителю службы безопасности лаборатории от имени администрации.

— Так вот зачем вы Гроздецкого вызывали, — усмехнулся он.

— Предвидеть необходимо любое развитие ситуации — это основа стратегии. Мы знали, что ваш партнёр ищет встречи с вами, причём готов добиваться встречи принудительно, для этого он привлёк двух своих бойцов. Выбор среди вариантов, зачем ему это потребовалось, был совсем не велик.

Теперь я понял, чем мне так неприятен этот мягкий женский голос, он был полностью лишён красок, бесстрастный голос очень совершенного робота, ибо ни одна, даже самая бесчувственная земная женщина не могла бы так произносить слова, как это делала неведомая внеземная тварь.

Разговор будущего Прорицателя с пустотой между тем продолжался.

— Рофкельнер теперь против эксперимента. Его не переубедить. — Отрицательно покачал головой он. — А именно его и его команду планировалось отправить в прошлое. Как быть теперь? Подготовить новых агентов за оставшиеся часы просто нереально. Кто же отправится в прошлое, и что там будет делать?

Возникла странная пауза. Странная, потому что я был уверен — решение давно принято. По всей видимости, инопланетяне сейчас решали, в какой степени можно посвящать в суть миссии своего земного наймита. А как иначе я мог относиться к предателю, пусть теперь, вернее сказать в будущем и раскаявшемуся?

— Всем движет судьба, — вновь ожил голос. — Это не мы, а сила провидения подтолкнула вас открыть истину в разговоре с партнёром. Это не мы, а он сам решил отказаться от участия в эксперименте и своего будущего. Теперь судьба призывает нас. Мы пойдём сами и сделаем то, что должны.

— На благо человечества? — Уже без прежней уверенности спросил Прорицатель.

— Разумеется.

— А что теперь делать мне?

Пора, я чувствовал, что пора, но, как ни странно, молчали оба, и Старик и Прорицатель. А Док и вовсе исчез. Я проверил исправность тоннеля связи — полный порядок, тоннель всё также переливался всеми цветами радуги, словно праздничный фейерверк. Вот только мне сейчас было не до праздников.

— Идите к Цейтлину, — толи приказал, толи посоветовал голос, ведь при отсутствии интонаций не поймёшь, — и объясните ему перемену плана, но только не напугайте его, пусть считает, что это общее решение.

— Я так и сделаю, — медленно поднимаясь с места, согласился он. Но я не расслышал в его ответе ни былой уверенности, ни тем более решимости. — Конец связи.

Мы покинули комнату, и направились влево по коридору, по которому продолжали хаотично, на первый взгляд, сновать сотрудники в белых и синих халатах. Лица некоторых из них показались мне смутно знакомыми, вероятно, их, уже в более солидном возрасте я мог встречать в нашем Центре. Я говорю «мы», потому что, как и прежде продолжал безучастно наблюдать за происходящим глазами своего «скафандра» и слышать его ушами.

К моему удивлению, мой носитель, свернув ещё пару раз и спустившись по широкой давно не подвергавшейся ремонту лестнице, все ступени которой имели сколы и трещины, вошёл не в лабораторию или кабинет, чего можно было ожидать, а в просторный зал. Назначение данного помещения не вызывало сомнений: длинная металлическая стойка справа с полками, заставленными тарелками со слегка уже заветренными закусками, вереница людей, двигающих пластиковые подносы по трубчатым направляющим, и слева аккуратные ряды деревянных столов, рассчитанных каждый на четырёх едоков, что подтверждали четыре же шатких стула за каждым из них. Это, несомненно, была столовая.