Орден Харона

Луна висела высоко, и ее отраженный свет с трудом пробивался сквозь кроны деревьев в лесу. Элизабет вдохнула полной грудью окружающие запахи. Пахло сухой травой после жаркого дня, свежестью ручья, бегущего где-то вдалеке, и лисой, которая уже некоторое время шла по пятам за Элизабет и Тёрнером. Девушка почти привыкла к своему сверхъестественному обонянию, но ночью в лесу всё чувствовалось еще сильнее, еще ярче, и, если бы Тёрнер не вел ее куда-то, она бы присела полюбоваться звездами сквозь ветви деревьев.

– Вот мы и пришли! – бросил Тёрнер, когда они добрались до освещенной лужайки.

– И что мы будем делать?

– Тренироваться. Точнее, тренировать вас.

Элизабет взглянула на него с подозрением.

– Зачем?

– Чтобы драться. Вы отлично справились с вампирами, но лучше проявить предусмотрительность, не так ли?

Элизабет кивнула, и Тёрнер достал из кармана револьвер. Держа оружие за дуло, он протянул его девушке.

– Вы реагируете быстрее любого человека. Это замечательно, если противник рядом, но, если он убегает, быстро или медленно, вам придется ранить его на расстоянии, – важно произнес Тёрнер.

– Но меня заметят, вы так не думаете?

– Если цель убегает, значит, вас уже заметили, а ситуация принимает опасный оборот. Нужно действовать быстро.

– И вы хотите, чтобы я тренировалась… ночью? – спросила Элизабет, нахмурив брови.

– Я же говорю про опасные ситуации. Если вы сможете добраться до цели ночью в лесу, то днем на улице это будет гораздо проще. Но хватит разговоров, приступим!

Тёрнер подошел к торчавшему посреди лужайки пню, и Элизабет, несмотря на темноту, заметила у руки доктора черные завитки: тот воспользовался своим оболом, чтобы достать несколько пустых флакончиков из-под духов и расставить их на пне.

– Знаю, стрелять по бутылкам – клише, но это действует, – сказал он, вернувшись к девушке. – Давайте!

Элизабет взвесила в руке револьвер. Она никогда в жизни не касалась огнестрельного оружия и даже понятия не имела, что оно такое тяжелое. Девушка прицелилась перед собой и дрожащими руками нажала на курок.

Выстрел был оглушительным – Элизабет показалось, что у нее слишком острый слух для такого рода упражнений. Револьвер дрогнул в ее руке, пуля вылетела, но флакончики так и остались стоять нетронутыми. Элизабет даже в пень не попала. Тёрнер подошел к ней.

– Вы промазали.

– Я заметила, спасибо! – огрызнулась Элизабет.

– Заново.

Она снова подняла револьвер, выстрелила, но с тем же результатом.

– Держите оружие крепче. Вы дрожите как осенний лист.

– Я пытаюсь!

– Пытайтесь лучше, – произнес Дункан, раздражаясь.

– Хватит! Вы мне дали револьвер и даже не объяснили, как им пользоваться! Вы просите стрелять по крошечному флакончику в темноте! – взбесилась Элизабет.

– Я же сказал вам, что…

– Я знаю, что вы сказали, Дункан! – Она отбросила револьвер далеко в сторону. – Надо готовиться к худшему! Я поняла! Но если вы пытаетесь чему-то меня научить, приложите хоть немного усилий!

– Это всего лишь револьвер, а не какое-то там заклинание, – ответил Тёрнер, повышая голос.

– Тогда покажите!

– Поднимите оружие, Элизабет, и попытайтесь снова! – приказал он так громко, что голос его эхом разнесся по лесу. – Это всего лишь револьвер, говорю вам!

– И именно из подобного револьвера меня застрелили! И мои убийцы до сих пор живы!

Она тоже закричала. Закричала так громко, что сама не ожидала – слова вырвались у нее невольно. Тёрнер ничего не ответил. Вдвоем они смотрели на блестевший в лунном свете револьвер на траве. Элизабет поняла, что руки ее дрожали не от веса оружия, а совсем от другого бремени. Бремени, с которым не могла справиться никакая сила на свете.

Она почувствовала, как слезы навернулись на глаза, но не заплакала. Это были слезы ярости. Ее губы дрожали от злости.

Элизабет удивилась, когда Тёрнер приобнял ее рукой и прижал к себе. Она молчала. Злость превратилась в печаль, и рядом оказался кто-то, способный разделить с ней ее горе. Несмотря на всю силу духа, девушке всё равно была нужна поддержка.

– Простите, – произнес наконец Тёрнер. – Мне следовало подумать об этом. Наверное, слишком рано.

– Я… – заколебалась Элизабет. – Вы просто понятия не имеете, как тяжело сознавать, что те, кто убил меня, так и живут дальше своей жизнью среди друзей и семьи. А я ни в чем не виновата, но меня всего лишили и заставили убивать. Как ту девушку-вампира. Просто забирать жизни, как когда-то забрали мою.

– Мы не убиваем, – повторил Тёрнер, – мы…

– …выполняем необходимое, я знаю.

Элизабет сделала шаг назад. Она вытерла рукавом единственную слезу ярости, которая собиралась уже скатиться по щеке. Но теперь девушка успокоилась.

– Всё равно трудно так поступать. А те… те не колебались. И они наслаждаются жизнью, даже не задумываясь о том, как тяжело моей семье. Это несправедливо! Ненавижу их. Всем своим сердцем ненавижу.

Ей нужно было излить собственную обиду.