Орел-Девка

 Однако, нельзя было замерзнуть, потому что еще не такъ было холодно; тамъ, гдѣ она сидѣла, снѣгъ уже началъ таять; сырость прохватила ее, она вздрогнула, быстро встала и опять поплелась по направленію къ той возвышенности за Вентской деревушкой, отъ которой идетъ дорожка на Гох-Іохъ. Съ этого пункта Валли могла далеко обозрѣть всю окрестность. Взобравшись туда, Она сейчасъ-же разглядѣла легкую борозду на снѣжномъ полѣ: борозда эта, начинаясь за деревней, вилась въ даль Таллейшпица и убѣгала въ самую глубь ледниковъ,-- если это тропинка, то куда она ведетъ?.. Поднявшись еще выше, чтобы еще дальше видѣть, Валли вдругъ какъ-бы прозрѣла: да вѣдь это въ самомъ дѣлѣ тропинка подъ снѣгомъ, путь изъ Вента къ Рофенскому выселку! Рофенъ -- самая высшая точка человѣческаго жилья во всемъ Тиролѣ, крайнее мѣстечко въ Эцтской долинѣ, гдѣ еще живутъ люди, свивъ себѣ гнѣздо подобно орламъ. И всего-то двѣ семьи тамъ и есть: Клёцы да Г'штрейны. Рофенскій выселокъ, мирный, уединенный выселокъ, прилѣпился къ подножью грознаго Фернагтскаго ледника; за Рофеномъ -- море льда, изрѣдко лишь посѣщаемое человѣкомъ, окутанное таинственнымъ покровомъ преданій, горныхъ легендъ. Вотъ уголокъ, предназначенный Валли, и это было послѣднимъ ея пріютомъ... Тутъ она могла отдохнуть, или по крайней мѣрѣ -- умереть спокойно, какъ умираетъ звѣрь въ пустынѣ. Впередъ! Къ нимъ -- къ рофенскимъ Клёцамъ! Они вѣдь прославленные на весь Тироль проводники путешествующихъ чужестранцевъ; имъ, какъ горнымъ духамъ, привольно живется тамъ; взобравшись на страшную вышину, среди ледяныхъ великановъ и зіяющихъ безднъ, они чувствуютъ себя какъ дбма... И какъ же имъ не понять, что Валли, желая отстоять свою свободу, вырваться на просторъ, не только могла домъ поджечь, но и жизнь свою пожертвовать!.. Да, они поймутъ это и защитятъ ее отъ всѣхъ -- вѣдь Рофенскій выселокъ пользуется правомъ прибѣжища. Герцогъ Фридрихъ, преслѣдуемый однажды врагами, нашелъ безопасное мѣсто въ Рофенѣ,-- и вотъ, въ благодарность за это, даровалъ этому выселку право не выдавать гонимыхъ, нашедшихъ у него пріюта. Іосифъ Второй, хотя и лишилъ рофенцевъ этой привилегіи (въ концѣ прошлаго столѣтія), но тиролецъ крѣпко держится обычаевъ своихъ, уважаетъ преданья старины, а потому жители Эцтской долины добровольно признаютъ за этимъ выселкомъ право прибѣжища. Скрывшійся въ Рофенѣ считался неприкосновеннымъ, потому что "Г'штрейны," и "Клёцы" не стали-бы держать у себя негодяя, человѣка дѣйствительно преступнаго, да къ тому-же они, какъ и предки ихъ, пользовались не меньшимъ почетомъ окрестнаго населенія. Посягнуть на ихъ неотъемлемую собственность, на это какъ-бы "домашнее право", значило бы то же самое, что святотатственно возстать противъ правъ церкви.

 Валли подняла руки и отъ всего сердца поблагодарило небо за то, что оно указало ей этотъ путь. Крайне утомленная, но все еще держась на ногахъ, она собрала остатокъ силъ и двинулась пошатываясь къ послѣдней своей цѣли, пошла по тропинкѣ за Вентомъ и стала подниматься на крутизну. Трудно ей было идти по заметаннымъ слѣдамъ, но она шла, шла, далеко шла, и, наконецъ, увидѣла рофенскіе дворы, которые какъ будто спали, зарывшись въ снѣгу. Вотъ онъ -- Рофенъ, такой тихій, почтенный, казавшійся ей съ вершинъ Мурцолля орлинымъ гнѣздомъ на утесѣ! Валли часто бывало посматривала оттуда на это гнѣздо... Застучало сердце дѣвушки, ноги подкашивались... А что, если и тамъ не примутъ ее?...

 Погода свирѣпѣла, завывала вьюга, хлопья снѣга кружились въ воздухѣ, покрывая пустыню бѣлой движущейся пеленою. У Валли голова тоже закружилась, въ глазахъ зарябило, ее заносило снѣгомъ, который таялъ на ея горячей головѣ, смачивалъ волосы, лицо... Дрожа какъ въ лихорадкѣ, она наконецъ добрела до дверей Никодима Клёца, схватилась за желѣзную скобку и вдругъ -- какъ чудно свѣтло стало вокругъ нея! Валли глухо стукнулась головой о дверь, согнулась и тихо повалилась на землю.

 А узкую долину все засыпало да засыпило какъ-бы клочками ваты; ихъ такъ много навалило передъ крѣпко-замкнутой дверью Никодима Клёца, что они мало по малу совсѣмъ покрыли неподвижное тѣло лежавшей у порога, превративъ его въ бѣлый холмъ.

 На скамьѣ, передъ теплой печкой, сидѣлъ Никодимъ Клёцъ. Онъ посасывалъ свою трубочку, посматривая по временамъ на снѣжныя хлопья мелькавшія за окномъ. Время незамѣтно летѣло, Леандръ, младшій брать Никодима, молодцоватый охотникъ, читалъ газету.

 -- Ишь ты, опять какая метелица! проговорилъ Никодимъ, пуская струйку дыма.

 -- Н-да, откликнулся Леандръ, взглянувъ на окно и увидѣвъ, какъ тамъ кружится снѣжная масса.

 Вдругъ на мутно-бѣломъ (фонѣ мелькнуло что-то темное... Вотъ обрисовалось чье-то крыло, съ шумомъ скользнуло оно по окну... затѣмъ за окномъ что-то зашуршало, забилось, рѣзко выкрикнуло и опустилось на крышу домика.

 -- Это что такое? спросилъ Леандръ и всталъ.

 -- Въ самомъ дѣлѣ, что за исторія? ворчливо пробормоталъ Никодимъ:-- да куда ты? Сидѣлъ-бы лучше... Этакая вьюга! Нечего соваться туда.