Орел-Девка

 Валли, сжимая кольцо въ рукѣ, невольно опустилась на колѣни... Давно уже не молилась она,-- и вотъ теперь, передъ кольцомъ, губы ея шептали молитву... Да, оно свяжетъ ее на вѣки съ тѣмъ человѣкомъ, котораго она полюбила всѣмъ сердцемъ!... И Валли теперь совершенно не слышала ни горделиваго шелеста своей шелковой юбки, ни задорнаго позвякиванья серебряныхъ финтифлюшекъ,-- она молилась такъ горячо, такъ искренно, какъ молится ребенокъ, желая поблагодарить Господа Бога за то, что отецъ исполнилъ одно изъ самыхъ пламенныхъ его желаній.

 -- Хозяйка-то наша, пожалуй, до ночи прокопается, говорили дѣвушки-работницы, видя, что Валли такъ долго не выходитъ изъ комнаты.

 Поселяне уже толпились передъ трактиромъ "Олень". Много набралось сюда народу: кто на ногахъ держался, да имѣлъ праздничное платье -- непремѣнно шелъ къ "Оленю", такъ какъ всѣ были чрезвычайно заинтересованы вѣстью, что Валли будетъ танцовать съ Гагенбахомъ. Трактирщикъ, надѣясь на хорошій барышъ, пригласилъ даже музыкантовъ изъ Имста.

 Валли распорядилась, чтобы одна изъ работницъ караулила наверху, у слуховаго окна, т. е. смотрѣла-бы на дорогу, и какъ только завидитъ Іосифа -- сейчасъ дала-бы знать. Сама она уже вышла въ переднюю горницу: сердце ея билось, щеки горѣли,-- а рисами, холодными какъ ледъ, она прижимала къ груди тонкій платочекъ... Платочекъ этотъ былъ когда-то въ рукѣ ея маматери: мать невѣстой вошла съ нимъ въ церковь

 Въ карманѣ у Валли лежали трубка и кольцо, назначенныя Іосифу. Она стояла не шевелясь, она каждую секунду ждала -- вотъ крикнутъ: "идетъ!", и это ожиданіе такъ томило ее, что она почти задыхалась въ жару нетерпѣнья... Эти минуты были едва-ли не самыя тяжелыя въ ея жизни.

 -- Они! Идутъ! крикнула караульная изъ слуховаго окна.-- Съ Іосифомъ куча парней: тутъ и цвизельштейнцы, и зельденцы! Вонъ и хозяинъ "Ягненка"... Цѣлый полкъ!

 Толпа любопытныхъ устремилась къ воротамъ Штроммингерова дома. Валли, все еще не выходя изъ комнаты, слышала уже топотъ шаговъ "цѣлаго полка" -- и вдругъ толпа ахнула отъ удивленія: она увидѣла Валли. И въ ту-же минуту къ воротамъ подошелъ Іосифъ. Онъ былъ во главѣ процессіи.

 Валли, такая скромная, но свѣтлая, величавая, какъ невѣста, гордящаяся такимъ женихомъ, встрѣтила желаннаго гостя.

 -- Это ты -- Іосифъ?!...

 Голосъ ея звучалъ такъ мягко, нѣжно, какъ никогда; Іосифъ поглядѣлъ на нее какъ-то странно, почти застѣнчиво, и опустилъ глаза.

 По тѣлу Валли пробѣжала дрожь... Что-же это такое: случайно или... нарочно -- Іосифъ засунулъ перо за лепту шляпы верхушкой внизъ? Вѣдь такъ обыкновенно парни засовываютъ перо тогда, когда думаютъ затѣять ссору?... Ну, конечно, сегодня-то это вышло случайно!..

 Она была окружена любопытными, на нее смотрѣли во всѣ глаза,-- и ей такъ было неловко, странно, что она даже не могла языкомъ шевельнуть. Іосифъ тоже молчалъ... Валли глядѣла на него, не скрывая восторга, но онъ старался не смотрѣть ей въ глаза,-- что-жъ, вѣрно, онъ тоже смущенъ, какъ и она!...

 -- Ну, идемъ! произнесъ наконецъ Іосифъ и подалъ ей руку.

 Валли подала свою, и они молча двинулись впередъ, къ трактиру. Толпа повалила за ними.

 Стоитъ поглядѣть даже на заходящее солнце, потомъ отвернуться -- и въ глазахъ совсѣмъ потемнѣетъ. Съ Валли было теперь почти то же: она ощутила свѣтлое счастье, а между тѣмъ на душѣ у нея были потемки. Она не могла понять, почему это такъ, и находилась въ смущеніи; она не знала, что творится съ нею, и, однакоже, чувствовала, что все какъ-то вышло иначе... противъ ожиданія.

 Когда Іосифъ и Валли вошли на дворъ "Оленя" -- грянула музыка. До слуха Валли долетѣла фраза изъ толпы: "Этакой красивой парочки ищи -- не найдешь!"...

 Она теперь только увидѣла, какъ много постороннихъ явилось съ Іосифомъ, и замѣтила, что сюда пришли всѣ бывшіе ея женихи. Валли опять начала сравнивать ихъ съ нимъ и, положа руку на сердце, могла сказать, что въ цѣлой кучкѣ жениховъ не было ни одного парня, который поспорилъ-бы съ Іосифомъ относительно статности и красоты. Онъ былъ между ними -- царемъ, по фигурѣ и осанкѣ онъ отличался отъ всѣхъ бывшихъ тутъ мужчинъ, и Валли бросила на Іосифа восторженный взглядъ... Какъ грудь у него широка, какія стройныя, крѣпкія ноги!.. Посмотрѣвъ на Гагенбаха, всякій могъ понять, почему она предпочла его всѣмъ прочимъ.

 И вдругъ глаза ея встрѣтились съ другими -- такими черными, пронзающими, которыя были устремлены на Іосифа, какъ острые концы двухъ мечей. Это Викентій, забравшись въ толпу, посматривалъ такъ на Гагенбаха... А вотъ, тамъ-же, и другое лицо -- печальное лицо Бенедикта Клёца: онъ задумчиво глядѣлъ на Валли. Когда она, раньше, проходила мимо него, онъ коснулся рукава ея рубашки и шепнулъ: "Валли, будь осторожнѣе! Они что-то замышляютъ противъ тебя... Не знаю, что именно, но чувствую, что дѣло тутъ неладно":

 Она только плечами шевельнула: боятся-ли ей чего нибудь, когда Іосифъ около нея!...