Орган геноцида

Когда же на него снизошло озарение? Когда погибла жена и дочь? Когда вместе с Люцией раз за разом переслушивал первый репортаж из Сараево?

Я осторожно предположил:

– Что было первым: курица или яйцо?

Джон Пол улыбнулся:

– Да-да.

В странах, где произошел геноцид, сперва всегда звучала та самая глубинная грамматика. А что, если наоборот? Что, если там, где и не пахнет конфликтом, нарастить число разговоров, выстроенных по такой парадигме? Что произойдет, если люди начнут использовать грамматику геноцида?

Такое мог придумать только сумасшедший. Кто-то мог что-то подобное предложить в шутку, но не стал бы проверять. Речь ведь не о межличностном уровне, а о государственном, и я даже не представляю, сколько бы пришлось задействовать объединений, чтобы такое провернуть.

– Ты… экспериментировал. В бедных странах.

– И для этого устроился в пиар-агентство. Впился в самый центр, контролировал отдел распространения культуры. А дальше достаточно получить доступ к государственным каналам вещания, черновикам речей главы государства и министров, к проектам всех официальных объявлений. Я больше не сотрудничал с Массачусетским университетом и не получал финансирования от правительства – да и зачем? Эксперимент себя оправдал.

– Тебя не могли так надолго допустить к правительствам других государств.

– Надолго и не надо, – возразил Джон Пол. – Через ПАГСС легко найти самую действенную позицию с точки зрения транслирования информации. Вы же сами им пользуетесь.

– Что еще за ПАГСС?..

– Ты разве не знаешь? Прямой анализ графиков соцсетей. Именно с его помощью отбираются важнейшие персоны… как там их в разведке называют? Цели первого порядка, устранение которых производит наибольший эффект.

Те самые «злые боссы», которых мы устраняем. Которые управляют геноцидом, раздувают хаос, сеют беспорядки и культивируют абсурд. Именно так мне про них рассказывали, с такими мыслями мы – я, Уильямс, Алекс, Леланд – их убивали.

Я думал, парни в Вашингтоне и Форт-Миде считают так же.

Джон Пол, увидев, как на миг опустело мое лицо, видимо, что-то понял. Он присел на корточки, как будто что-то объяснял пустоголовому ребенку, и наши взгляды встретились.

– Слышал про игру «Шесть шагов до Кевина Бэйкона»? Был когда-то такой популярный актер.

Я в свое время с удовольствием посмотрел «Беспечные времена в „Риджмонт Хай“».

– Предположим, сыграли в одном фильме два актера, а один из них потом работал в другом проекте с третьим… И если прослеживать эту цепочку дальше, то получится, что почти все они опосредованно связаны с Кевином Бэйконом. То есть сеть выстроена вокруг него.

– Я думаю, про эту игру знают все американцы.

– Ну прости. В общем, есть такая дисциплина – теория графов. Она как раз анализирует поведение систем, состоящих из множества связанных точек. Когда настала эпоха еще одной дисперсной системы, терроризма, и пришлось изобретать, как с ним бороться, АНБ, Национальный контртеррористический центр и, разумеется, Управление перспективных исследований влили в эти исследования колоссальные суммы. Военно-научный комплекс – я тоже в него входил. Математики, специалисты по теории графов, проанализировали данные, перехваченные «Эшелоном»[18], и проследили, как происходит обмен информацией между людьми в том или ином регионе. Содержание данных им было непринципиально. Важно, как в стране курсирует информация: откуда исходит, как распространяется, как в итоге влияет на поступки людей. Все это возможно с помощью анализа сетей.

Выходит, именно так выбирают наши цели?

– А ты откуда знаешь?

– Мне дали доступ к инструментам для анализа грамматики геноцида. Линии между точками. Ребра и вершины. Если присвоить ребрам направление в соответствии с током информации, получится орграф, то есть ориентированный граф. А дальше остается только использовать ПАГСС и определить, какая позиция в данном государстве наиболее эффективна для распространения информации. Это далеко не всегда оказывается президент или кто-то из командного звена. На самом деле в одних странах я использовал духовный сан, в других – вступал в неправительственные организации. Потому что на этих позициях получалось шире распространять грамматику геноцида. Тут все зависит от страны и общественного строя.

Что за гора костей высится за его так называемым экспериментом? За гипотезой о том, что где-то в мозгу у человека спит переключатель на массовое убийство.

– Не верю, что речь способна так сильно влиять на подсознание. Гипотеза Сепира – Уорфа – профанация. Сознание не определяется языком. Невозможно, чтобы в мозге по эволюционной необходимости осталась такая функция.

Джон Пол в ответ на мою тираду расхохотался. Так громко и весело, что я вздрогнул.

– Чего смешного?

– Прости, просто удивился, что шпион так хорошо подкован в лингвистике.

Я криво усмехнулся:

– Мне рассказала Люция.

– Ого, вы с ней, похоже, здорово сблизились.

Даже противно, что Джон Пол отреагировал совершенно без эмоций. Я почувствовал себя, не побоюсь этого слова, мелочным.

– Никогда не думал, что в языке нет никакого смысла?