Орлята Великой Отечественной…

Вместе с Иваном Соловьевым Катя Михайлова воевала в сорок четвертом году в триста шестьдесят девятом батальоне морской пехоты Дунайской речной флотилии. Было ей тогда шестнадцать лет, и судьба ее была во многом похожа на судьбу Соловьева. Расстались они в ноябре, уже после освобождения Белграда, когда десант советских воинов и югославских партизан оказался прижатым к осеннему, разлившемуся от дождей Дунаю. Соловьев вместе с югославами отбивал танковые атаки неподалеку от города Вуковар, а Катя Михайлова привязывала тяжело раненных солдат ремнями к веткам яблонь — вода стремительно поднималась, немцы наступали, надо было перевязывать и отстреливаться, перевязывать и отстреливаться…

Я был в Анадыре в середине осени. Снег еще не выпал, небо над морем голубое — а в такую погоду кажется, что видишь, как закругляется вдалеке земной шар, как розовеет море, словно оно поменялось с небом местами. Краски яркие и в то же время прозрачные. Соловьев сказал мне, что, когда он стоит около памятника погибшим ревкомовцам Чукотки (а памятник этот на обрыве — внизу море), ему кажется, что он вахтенный матрос большого океанского корабля. Лицо у Соловьева становится в такие минуты задумчивым, он словно не замечает холодного ветра с моря, людей, идущих мимо.

— В сорок пятом, — вспоминает Соловьев, — когда стало ясно, что война скоро закончится, мы все чаще и чаще начали разговаривать о будущем. Мы — это группа русских разведчиков в югославской партизанской бригаде имени Тони Томчичева. В Словении, в горах, около костра сидели трое русских с "шмайсерами", в английских френчах и башмаках на толстой подошве: я, Коля Сенев, Леша Белогоров — все трое бежали из плена, — и мечтали, кто кем будет. Коля собирался стать физиком — с помощью разбитых очков и простой воды из реки он все время показывал нам какие-то опыты; Леша хотел когда-нибудь описать все, что мы пережили, а я со всеми спорил, что через два года буду плавать на судах дальнего плавания… Не получилось. Коля и Леша погибли в последние дни войны, а я так и продолжал плавать по рекам…

— Когда закончилась война, мне было пятнадцать лет, — продолжал Соловьев. — Я считал себя морским волком, мне казалось, что я прошел огонь и воду — бери на любой океанский корабль капитаном! А оказалось, что мне еще учиться и учиться. Река — вот что я знал! По цвету воды определял глубину, по скорости ветра — силу течения…

В Лиинахамари — это на границе с Норвегией — он работал старшим водолазом в команде, которая поднимала затонувшие суда: миноносец времен первой мировой войны, английский транспорт с тушенкой, немецкую подводную лодку, шведскую яхту с пушниной…

— Вот так "изнутри" состоялось мое знакомство с морем. Корабль на дне — жуткое зрелище… Приближаешься к нему — сердце бьется, а руки дрожат. Одни водоросли на мачтах чего стоят! А над головой воды метров сорок… Всякая чушь, помню, в голову лезла… Вроде как ребенок в темной комнате. И все равно я любил ходить под воду!

Он еще сказал, что чувство, которое испытывал, подходя к затонувшему кораблю, сродни чувству разведчика, входящего в незнакомый, занятый врагом город. В чете (роте) поручика Михаила Гольтника 13-й партизанской бригады имени Тони Томчичева его звали Иво Рус. Он удивительно быстро научился говорить по-словенски. Говорил почти без акцента. Его одевали в рваную крестьянскую одежду, и он шел вместе с югославским парнем Владо по горным дорогам в города "менять сало на барахло" — смотреть, как организована вражеская оборона.

— Была уже середина мая сорок пятого года, — вспоминает Соловьев. — В тот день я сидел в землянке вместе с девушками Аней Филоновой и Аней из города Шахты. Мы чистили автоматы. Вбежал серб — наш радист, кричит, что рацию починил, — оказывается, война неделю как кончилась! Мы побросали автоматы, начали обниматься…

В шестьдесят седьмом году в Советском комитете ветеранов войны югославский посол Видич вручил Ивану Соловьеву вторую югославскую награду — медаль "За освобождение" (первую награду — медаль "За храбрость" — Соловьев получил после освобождения Белграда, на одной из улиц которого он уничтожил экипаж немецкого танка, перерезавшего улицу пулеметным огнем). К медали "За освобождение" была приложена грамота, подписанная президентом Югославии Тито. Вот текст грамоты:

"Президент Социалистической Федеративной Республики Югославии Иосип Броз Тито по поводу двадцатилетия победы антифашистской коалиции, за участие в освободительной борьбе народов Югославии и достижение единой победы над фашизмом, за сближение и дружбу между народами вручает ратному другу Соловьеву Ивану Ивановичу памятную медаль в знак признания и уважения".

Жена Соловьева рассказала мне, что когда он работал в милиции следователем, то хорошие характеристики всегда подшивал сверху, чтобы их прочитали прежде, чем плохие, рассказала мне про ребят, которые, отбыв сроки наказания, приходили к Соловьеву посоветоваться, как жить дальше.