Орлята Великой Отечественной…

Пять часов утра. Черным шлейфом полз дым над портовыми постройками Сейсина. С мостика поступила команда: "Бойцам морской пехоты приготовиться к высадке на берег!" Командир ЭК-2 капитан-лейтенант Миронов решил ошвартовать корабль прямо у военной пристани. Батальон майора Бараболько с ходу вступил в бой. Комбат имел приказ: овладеть Сейсином и удержать его до подхода главных сил десанта. К шести часам вечера морские пехотинцы очистили город от самураев. Командование Квантунской армии не могло смириться с потерей важного морского порта в Северной Корее, города, имеющего оперативное значение. Японцы бросили на помощь своим разбитым частям два батальона: стрелковый и курсантский. Положение правого фланга батальона десантников майора Бараболько становилось угрожающим: самураям удалось отсечь и окружить два наших взвода. Город пылал, в сплошном дыму трудно было разобрать, откуда и кто стреляет. В эти критические минуты на помощь морским пехотинцам был послан отряд моряков под командованием флагарта Георгия Терновского. Морякам предстояло не только выручить десантников, но и установить на вершине сопки корректировочный пост. Была сколочена группа, старшим которой назначили Комаровского, огонь корректировали Моисеенко и Бодня. Миновав узкие портовые улочки, отряд без единого выстрела добрался до сопки. Владимир Моисеенко помогал радисту тащить рацию. Достигнув первого перевала, услышали перестрелку. Пулеметы врага тарахтели беспрерывно. Выстрелы гремели со всех сторон. Видимо, самураи решили туго-натуго затянуть петлю, в которую попали наши десантники. Капитан 3 ранга Терновский, присев на валун, написал в блокноте текст сообщения на флагманский корабль.

— Передайте, — приказал он радисту.

В радиограмме говорилось:

"Иду навстречу своим частям. Как только соединюсь, начну корректировать огонь. Произведите заранее расчеты, ориентируйтесь на сопку. Там скрыта японская батарея".

Георгий Терновский собрал "военный совет". К нему подползли капитан Лубенко, старший группы корректировщиков Комаровский, рядом оказались краснофлотцы Моисеенко и Бодня.

— Продвигаться дальше нам мешают дзоты. Что будем делать?

— Разрешите, я подорву их… — попросил Володя.

Действительно, каждый шаг к высоте давался с кровью.

Вскоре два вражеских дзота захлебывались от жарких пулеметных очередей.

— Добро, — сказал командир отряда. Ему нравился этот смышленый, бойкий и легкий на подъем парнишка. И еще у него была одна замечательная черта — исполнительность.

Взяв противотанковые гранаты, Володя пополз сквозь колючий и цепкий кустарник к дзотам. Но пополз не напрямик, а в обход, с правой стороны перевала. И надо же тому случиться — наткнулся на замаскированную землянку, в которой затаились японцы. Володя метнул гранату. И, пока там бушевал огонь, успел переменить позицию и забросать гранатами оба дзота. Оставшиеся в живых самураи повели частый пулеметный огонь, но краснофлотцы уже заняли дзоты и соединились с десантниками.

— Привет, сестричка! — успел крикнуть Володя и поспешил за корректировщиками, выбиравшими удобное место для поста.

Маша Цуканова, не обращая внимания на грохот боя, переносила раненых в укрытие и там оказывала им первую медицинскую помощь. Самурайская пуля не пощадила девушку — плетью повисла левая рука. Слабея от потери крови, Маша продолжала перевязывать воинов. Кто-то из них сказал:

— Сестричка, ты же ранена! Отходи назад, в тыл…

— Я еще жива, а живые всегда двигаются вперед. Туда надо, — сказала санитарка и взглядом указала на вершину сопки, куда устремились корректировщики.

"Туда надо…" Если бы слышал эти слова Володя Моисеенко… Но мысли его были заняты другим. Корабельные артиллеристы ждали от них сигнала. И вот в воздух взлетела ракета. Георгий Терновский взглянул на ручные часы — 12.09. Донесся первый залп, снаряды упали кучно. По звуку можно было определить — стреляли с фрегата ЭК-2. Огонь продолжался в течение десяти минут.

Терновский разделил отряд на две группы. Одна из них будет демонстрировать ложную атаку, а вторая в это время, обойдя сопку с тыла, должна ворваться на нее.

— Если сумеем закрепиться и удержать высоту до утра, — сказал командир, — новые отряды десантников легко выбьют самураев.

Прошло несколько секунд, и наши воины, поднявшись, бросились в атаку. То там то здесь в кустах начались рукопашные схватки. Мелькали мечи самураев, в ход пошли приклады автоматов, винтовки и обыкновенные ножи. В этом бою был ранен Терновский, в командование отрядом вступил капитан Лубенко. В самый разгар боя, когда были захвачены две пушки противника, на высоте оставалась горстка моряков. Многие тяжело ранены. У десантников были на исходе боеприпасы. Озверелые самураи, охваченные бессильной злобой за потерю сопки, хлебнув для храбрости рисовой водки, лезли напролом, не считаясь с потерями. Но наши воины стояли насмерть. Не дрогнул никто. Священным для всех был приказ: держаться до утра. В минуту затишья Володя Моисеенко написал клятву. Это были последние его слова перед атакой японцев. Бывший юнга клялся: