Орлиное гнездо (СИ)

- А то и лучше, чем твой отец! Вот погоди: будет большой выход, и ты посмотришь на меня вместе со всеми! Я еду близко к государю: вот какая мне честь!

Иоана не видела и не воображала его прежде таким бахвалом – но ведь она совсем не знала этого человека. И она знала уже, как люди могут менять обличья.

- Ты его любишь? – спросила она. – Господаря Влада?

- Люблю! – не колеблясь, ответил Корнел, ударив в грудь кулаком. – Жизнь за него отдам!

Потом пошевелился всем сильным, нетерпеливым телом на скамье, точно ему было тесно; чуть не столкнул с нее молодую жену.

- Тебе насказали, должно быть, про нашего владыку разных мерзостей?

Этот хмурый, преданный молодой воин совсем не походил на голубя, с которым они всего только час назад ворковали в опочивальне.

- Я не верю слухам! – поспешно воскликнула Иоана.

- Вот и не верь, - проговорил Корнел, сверкая глазами. Он сжал кулак – потом вдруг ударил по дереву, посаженному руками матери; так, что ствол содрогнулся и с него сорвалось еще одно яблоко и стукнуло о землю.

- Господарь суров, но справедлив, - сказал ее муж. – Он казнит тех, кто этого заслуживает! Мошенников, воров… блудниц…

Он взглянул на нее, очи сверкнули, красивые губы искривились… а Иоана поспешно потупилась.

- Ты сердишься на меня? – спросила она.

- Нет, - помедлив, ответил он.

Иоана протянула Корнелу руку в знак примирения – и тот так сжал ее, что жена поморщилась. Пошевелила рукой, и пожатие ослабло.

- Князь истинный владыка, истинный Божий слуга и наш отец, - глухо проговорил Корнел. – Его нельзя не любить – ты сама увидишь… Он глядит на человека – и ему нельзя не повиноваться; он очень щедр и ласков…

- Ласков? – спросила Иоана, широко раскрыв глаза.

Ничего не могло бы изумить ее более.

Корнел вдруг рассмеялся – горько, точно знал нечто, чего жена не понимает и никогда не поймет.

- Ты думаешь, я тебе лгу? Конечно, ты так думаешь!

Иоана промолчала – только опять прильнула к нему и положила голову на плечо; Корнел замер, холодный и суровый, - а потом потеплел и стал гладить ее по волосам. А Иоана подумала, каким разным он может быть: и жестоким, и ласковым, - и все это один человек!

Желая любви, утешения, она обвила руками шею мужа; и он желал того же, и ответил на ее объятье. Они забылись под яблоней – утешаясь, ласкаясь, как дети; они знали друг друга так мало, но их взаимочувствие, тоска оказались равными.

А потом Корнел будто очнулся – и вырвался из рук жены, поднявшись со скамьи; он простился с нею и ушел. Ему пора было упражняться, с конем и с оружием, чтобы оставаться достойным любимого владыки.

Иоана еще немного посидела на скамье одна – потом встала и пошла в дом, хлопотать по хозяйству, чтобы достойно встретить мужа.

========== Глава 8 ==========

Пока муж отсутствовал, Иоана познакомилась с домом Испиреску: порядочное имение, но совсем не то, что их прежние владения. Когда Раду Кришан путешествовал, заботы о замке целиком лежали на плечах Катарины. Хозяйство Испиреску было маленьким – но только теперь Иоана вполне поняла, как это много.

Однако здесь у нее был помощник, весьма благоволивший ей хозяин, - ее свекор. Иоана, помня о своей матери и сестре, понимала, что со свекровью могло быть гораздо труднее: Тудору она понравилась и он принял ее безоговорочно, даже благоговейно. И этот старый человек был мягче ее отца и даже собственного сына.

Тудор был рад сложить с себя часть забот, но и не слишком обременял ими невестку: он все больше оберегал ее. И когда обнаружилось, что в доме кончаются мука и масло – свадьба прикончила почти все запасы Испиреску, – свекор воспротивился тому, чтобы Иоана сама шла на базар или в бакалейную лавку. Сказал, что будет достаточно послать слугу.

- Я теперь не боярышня, а жена государева человека, и сама должна служить, - ответила на это Иоана с улыбкой. Она понимала, чему противится Испиреску и что она сама ожидает увидеть в городе.

Свекор больше не спорил; только придал к ней слугу, чтобы тот показывал ей дорогу, подносил покупки и обозначал ее положение. Иоана чувствовала себя еще усталой, почти разбитой с ночи; но от намерения своего не отказалась.

Тщательно нарядившись, она взяла денег, еще из своего приданого – которого Испиреску сам не смел тронуть, сберегая в неприкосновенности, - взяла назначенного ей человека и покинула дом.

Иоана твердо и гордо ступала мягкими вышитыми башмачками по мостовой, поглядывая по сторонам с холодным видом, точно вовсе не боялась этого города. Узкие улочки, высокие глухие стены и маленькие окна… великолепие высоких боярских палат, сверкавших издали; Иоана узнала княжеский дворец с садами и церковью, почти султанскую его роскошь… “Вот бы посмотреть поближе”, - подумала она.