Орлиное гнездо (СИ)

Улицы, впрочем, были совсем не пусты; люди спешили в обе стороны по своим делам… и вскоре Иоана заметила, что некоторые встречные прохожие, и попроще, и побогаче, засматриваются на нее. Замечали ее и тогда, когда она, забывшись, глазела по сторонам. Она была новая жительница этого города, и совсем не последняя; и, конечно, никуда не девалась ее красота – пусть Иоана даже не думала о ней сейчас!

Но потом она опять забыла о постороннем внимании, едва не ступив своим башмачком в помойную лужу. Подобрав юбки, Иоана отпрянула: это был бедный, тесный квартал - и, конечно, столь же грязный.

Мимо, чуть не задевая плечами стены, в ряд проехали двое верховых стражников – в ярких кафтанах, с саблями, черноусые и свирепого вида. Иоана не успела ни испугаться, ни удивиться; только отпрянула к стене, едва не угодив под саблю. Переждав опасные мгновения, к ней подоспел слуга.

- Госпоже не следовало идти сюда – это место для отребья…

- Я знаю сама, куда мне идти! – отрезала Иоана. Потом, подбоченясь, посмотрела на своего помощника:

- Что же ты не провел меня другой дорогой, если все тут знаешь?

Слуга неловко ухмыльнулся.

- Так я обычно этой дорогой и хожу. А такой-то знатной госпоже…

Иоана ругнулась.

- Ну так проведи меня на базар как-нибудь!

Ее помощник вздохнул и, поразмыслив несколько мгновений, указал другую дорогу. Эти кварталы оказались почище – хоть и добираться до площади таким путем вышло дольше. Никаких кольев с гниющими на них трупами им не попадалось. Только попалось двое иссохших от голода нищих, притулившихся у запертых ворот: Иоана каждому подала, услышав униженную благодарность.

Когда она собиралась продолжить путь, от площади порыв ветра вдруг донес сладковатый смрад.

Слуга помедлил и снова посмотрел на Иоану:

- Идти ли сюда?

Она топнула ногой.

- Сказано тебе – идти!

Иоана нахмурилась и ускорила шаг. Ей не терпелось увидеть все жестокости господаря, то ли чтобы сличить их с тем, что о нем рассказывали, то ли из дурного любопытства…

Предмет ее любопытства сразу же бросился ей в глаза.

Это и в самом деле оказался пронзенный – вернее говоря, пронзенная: женщина в одной сорочке, поникшая на колу в углу площади. Кол торчал у жертвы из-под лопатки. Женщину обомлевшая Иоана признала в этом трупе по длинным волосам, которые шевелил ветер.

Еще больше она обомлела, увидев, что на площади торгуют, продавцы зазывают, а покупатели прицениваются как ни в чем не бывало. Шумное, грубое и деловитое место. Иоана пошла между рядами, и скоро запах гниения слился для нее с сильным запахом пряностей, животных, живых разгоряченных людей; потом она и вовсе перестала обонять мертвечину.

Скоро она купила и муки, и масла, и еще корицы: найтись было легко, и товары, и торговцы зазывали к себе со всех сторон.

Нагрузив покупками слугу, Иоана без оглядки поспешила обратно. Она задумалась – как часто ходит на базар ее молодой гордый муж; хотя, наверное, нечасто. У него же есть слуги для такой работы – и отец…

Вернувшись домой, Иоана занялась обедом.

Когда все было приготовлено, как раз вернулся и муж. Он узнал о ее отлучке и был недоволен тем, что Иоана сама ходила на базар.

- Разве у нас некого больше послать? – хмуро спросил Корнел.

Иоана поджала губы.

- Ты меня хочешь дома запереть, муж мой?

Он встрепенулся, как молодой петушок, - а в глазах сверкнули молнии:

- Я волен это сделать!

Иоана бестрепетно подошла к нему, хотя вся его фигура была исполнена угрозы, и положила руку на плечо:

- Корнел, мне совсем не по нраву то, что мой муж мне не верит… Или я раба, а не жена? Как ты думаешь жить со мной?

Они несколько мгновений испепеляли друг друга взглядом – Корнел мог ударить ее, как муж; но у него рука не поднималась и не поднялась бы. Он отвернулся первый и сказал сумрачно:

- Я не говорил, что не верю тебе.

- Я боярская дочь, - напомнила ему Иоана, высоко подняв голову. – Я не из страха - из чести всегда буду верна! Не к твоей чести про мою забывать!

Он вздохнул и запустил руку в свои кудри, смущенный и пристыженный, - хотя это стыдно было показать.

- Прости, - глухо проговорил Корнел, не поворачиваясь к жене.

Она еще мгновение холодно смотрела ему в спину – потом улыбнулась и, подойдя к мужу, приласкала.

- Я не сержусь.

А он вдруг сказал, так же не глядя на нее:

- Я за тебя боялся, Иоана… Сюда наезжают турки – послы, но самые наглые безбожники, какие только могут быть… Я взбесился, что они могли увидеть тебя. Своих жен они держат за семью замками, а здесь ни на имя, ни на честь боярскую не глядят. Для них красивая женщина на улице – как товар без присмотра…

- Ах, - проговорила Иоана в волнении.

Она и не думала, что причина злости мужа могла быть в этом!

- Но ведь здесь никто меня не тронет. И я не одна была, - напомнила она Корнелу. Тот дернулся.

- Всякое… может здесь случиться!

Молодой муж угрюмо посмотрел на нее.

- Валахия платит султану дань. Ты не знала? Господарь ее платит! Но однажды…