Орлиный услышишь там крик...

Эта песня из кинофильма «Последний дюйм». Впрочем, это была не совсем та песня, что звучит в фильме. В ней несколько изменили слова и вложили в нее совсем другой смысл. Песня из кинофильма — это истерический смех угоревшего от боя солдата, у нас же — уверенность человека в своей силе, нежелание унывать ни при каких обстоятельствах. На фоне грозно ревущего моря, тумана, под аккомпанемент свистящего в антеннах ветра песня звучала по-особенному гордо и вызывающе.

Через несколько часов мы увидели чайку. Птица низко пронеслась над лодкой, круто развернулась и опустилась вблизи. Вскоре появились и другие чайки. Они с криками кружили над нами, камнем падали к воде, рассекая седину волн широкими крыльями. Мы шли вдоль острова Ян-Майен.

ОСТРОВ ЯН-МАЙЕН

Внезапно туман исчез, и вдали постепенно обрисовалась бледно-голубая шапка потухшего вулкана Беренберга. На две тысячи двести шестьдесят семь метров поднималась она над бушующими волнами. Когда-то из глубины океана вырвалось гигантское пламя, и из камней, лавы, пепла образовался гористый остров. Вулкан потом затих, и двухкилометровый в диаметре кратер заполнился ледником.

Остров открыл голландский капитан Ян-Майен в начале XVII века. Позднее это место стало оживленным перекрестком в Северной Атлантике. Неподалеку моряки промышляли гренландского кита, буксировали туши к острову — естественному холодильнику, вытапливали на берегах сало и снова уходили в море.

Впоследствии кита выбили и остров почти забыли.

Ян-Майен не знает тепла, его редко освещает солнце. Здесь проходит фронт теплых и холодных течений. Соприкасаясь со студеным берегом, теплые воды охлаждаются, образуют густые и устойчивые туманы. Как-то раз один иностранный китобоец, вконец измотанный штормом, пытался укрыться за островом. Позеленевшие от морской болезни люди с надеждой смотрели на берег. Но вдруг раздался треск: корабль наскочил на подводный камень. Капитан успел застопорить машину, но судно по инерции прошло вперед, и остроугольная верхушка камня распорола его днище, как ножом. До берега оставалось не больше тридцати метров. Но никто не смог преодолеть это расстояние. Моряки тонули в ледяной воде от судорог.

Летом в районе Ян-Майенского полярного фронта опресненные холодные воды смешиваются с водами теплых соленых течений. Здесь и создаются те условия, которые особенно благоприятны для развития всевозможных мелких организмов животного и растительного мира. А туда, где их много, естественно, приходит сельдь для откорма. Течения перемещают планктон, и сельдь тоже все время совершает миграции.

Атлантическая сельдь нерестится у берегов Норвегии. Там же из икринок появляются личинки, похожие на прозрачных червячков, с большой головой и глазами. И этих беспомощных мальков мощные течения сразу же уносят в далекое Баренцево море. К началу лета здесь собирается молодь. Баренцево море можно назвать детским садом сельди.

Вначале молодь живет близ берегов или в заливах Кольского полуострова. К пяти-шести годам сельдь достигает совершеннолетия и впервые идет на нерестилища к берегам Норвегии. Она уже никогда не возвращается туда, где прошло ее детство. Отложив икру, сельдь уходит к Ян-Майену на откорм. К зиме, когда вода становится холоднее, сельдь опускается на юг, к Фарерским островам, на следующий год снова идет по своим извечным путям к Норвегии, а оттуда к Ян-Майену.

Миграции сельди, к сожалению рыбаков, непостоянны. Один год не похож на другой. Если запаздывает весна, то позднее развивается планктон, позднее нерестится сельдь.

К полуночи лодка пересекла семидесятую параллель, приближаясь к Исландии. День не принес ничего интересного. По-прежнему за тонкой обшивкой свистел ветер, по-прежнему вылезали мы через тесный люк на мостик и глядели на волны, рассекаемые острым килем. Все ждали утра, когда должна была произойти встреча.

— Солнце! Ребята, солнце! — кричал сверху вахтенный.

По скользкому трапику мы поднимались на мостик и жмурились от красных лучей. Солнце стояло по-зимнему низко и наверняка не грело. Но нам казалось, что тепло обжигает серые лица, проникает сквозь волглую меховую одежду.

— Счастливы люди, живущие под солнцем! — улыбнулся штурман, определяя местонахождение лодки.

На фоне ярко очерченного горизонта виднелся короткий корпус корабля «Профессор Месяцев». Мы радостно срывали шапки, приветствуя своих товарищей здесь, в Норвежском море. Не в пример нам, закутанным в промасленные канадки, они были только в одних ковбойках.

С визитом на корабль к начальнику научной экспедиции отправились наши товарищи.

К концу дня они вернулись вместе с сотрудниками Полярного института.

За ужином нас угостили сельдью собственного приготовления. Сельдь уничтожили моментально. Никто из нас не пробовал такой замечательной закуски, в меру посоленной и сдобренной разными специями. Она таяла во рту. Инженеру-механику, хранителю водных припасов, пришлось потом выдать по лишнему стакану воды. Спать улеглись рано. Завтра начиналась новая работа.

МОРЕ ПОКАЗЫВАЕТ ФОКУС