Осень

Без всякого предупреждения что-то внутри Филипа оборвалось. За долю секунды кроткий человечек превратился в неуправляемое животное. Его страхи и разочарования накапливались с тех пор, как начался кошмар, он внезапно взорвался яростью и дикими эмоциями, бросившись на Майкла и отправив его в полет через спальню. Удивленный силой и жестокостью неожиданного нападения, Майкл потерял равновесие и, споткнувшись, вылетел в дверной проем. С Филипом, отчаянно державшимся за него, двое мужчин скатились по лестнице и упали в кучу у ног Эммы.

- Возвращайся в машину! - закричал Майкл, изо всех сил пытаясь удержать другого мужчину. - Заводи гребаный двигатель!

Несмотря на скорость и намерения одержимого человека, Филип был слаб и невысок ростом, и Майклу не потребовалось много усилий, чтобы одолеть его. Он развернул его и схватил за тощую шею в опасно тугом захвате. Он потащил Филипа к входной двери коттеджа, не обращая внимания на его жалобные, хриплые крики.

На дороге между машиной и фургоном лежали три тела. Эмма пробежала мимо них, забралась в машину и завела двигатель. Трупы – к которым присоединились другие из теней поблизости – начали толпиться вокруг нее. Она изо всех сил пыталась разглядеть что-то между ними и с тревогой ждала появления Майкла.

Другие тела реагировали на звуки борьбы внутри здания и направлялись к коттеджу. Эмма надавила на педаль газа, надеясь, что звук двигателя машины отвлечет их и даст Майклу и Филипу шанс выбраться. Пара спотыкающихся фигур неловко развернулись и, пошатываясь, направились к машине. Такое же количество продолжало приближаться к дому.

Майкл поднял глаза и увидел, что в дверном проеме лежат трупы. Филип, почувствовав, что его на мгновение отвлекли, сумел высвободиться. Он отошел на несколько шагов от Майкла и вытер слезы с глаз, не обращая внимания на опасность приближающихся трупов.

- Почему я не могу взять ее с собой? - взмолился он, все еще отказываясь принять горькую правду.

Майкл схватил его за руку, чтобы вытащить из дома, но он отпрянул и снова сумел вырваться. Чье-то тело протянуло руку и схватило Филипа за плечи. Другоe схватилo его за ногу. В ужасе он начал брыкаться и кричать.

- Уберите их от меня! - заорал он. - Пожалуйста, снимите их!

Майкл оторвал от себя тварей и вытолкал их обратно на улицу. Он поднял глаза и увидел, что около двадцати фигур окружили машину Эммы, и он мог видеть ее испуганное лицо, смотрящее на него через стекло. Он знал, что должен сделать выбор, и он должен был сделать его немедленно. Продолжать пытаться убедить Филипа уехать без матери или просто уехать без них обоих. Он оглянулся на жалкую оболочку мужчины, который стоял посреди его гостиной, хныча и всхлипывая.

Решение было принято.

Майкл выбежал в дверной проем, расталкивая тела в стороны, и остановился только для того, чтобы закрыть за собой дверь, надеясь дать Филипу хоть какой-то шанс. Он пробился сквозь оборванную толпу, забрался в "Лендровер" и завел двигатель. С того места, где он сидел, все, что он мог видеть, была масса гротескных, разлагающихся лиц, уставившихся на него. Он пару раз коротко нажал на клаксон и, когда Эмма сделала то же самое в ответ, нажал на акселератор и тронулся с места. Разлагающиеся тела почти не оказывали сопротивления.

Он смотрел в зеркало, пока не убедился, что Эмма следует за ним, а затем опустил ногу.

42.

Семь миль до фермы Пенн.

Лабиринт извилистых проселочных дорог, которые окружали ферму и соединяли ее с многочисленными деревнями и маленькими городками поблизости, сбивал с толку и дезориентировал. Майклу было трудно сосредоточиться, потому что он был занят другими мыслями. Правильно ли он поступил, оставив Филипа здесь, или ему следовало приложить больше усилий, чтобы утащить его из дома? Он знал, что бедная растерянная душа не бросила бы свою мертвую мать без гораздо большего убеждения, и он также знал, что у них не было такой роскоши, как время для споров. Когда дело дошло до этого, решение было довольно четким выбором между Эммой и Филипом. Он не мог вынести мысли о том, чтобы рисковать безопасностью Эммы даже на секунду, но в то же время он чувствовал себя виноватым, когда вспоминал жалкого, испуганного маленького человечка, которого он оставил дрожащим в одиночестве в застойной обстановке дома своей покойной матери.

Незадолго до этого на автостоянке, в те несколько драгоценных секунд, когда он стоял на открытом месте рядом с Эммой, он позволил себе почувствовать слабый проблеск оптимизма. На мгновение им показалось, что они были за много миль от тесного фермерского дома и блуждающих тел. Он чувствовал себя сильным и в безопасности, когда глубоко вдыхал холодный морской воздух. Но реальность вернулась с удвоенной силой. Теперь слишком распространенное чувство клаустрофобического отчаяния вернулось.