Осень

- Лучше не станет, - сказал он на удивление спокойным и бесстрастным голосом. - Мы могли бы ждать здесь месяцами, но мы обманывали бы самих себя, если бы думали, что когда-нибудь станет лучше.

- Но как же Карл? - нервно огрызнулась она. - Мы не можем уйти отсюда, пока он...

- Ты оправдываешься, - вздохнул Майкл. - Мы оба придумывали гребаные оправдания всю ночь. Мы просто должны это сделать.

Она знала, что он прав, и не стала спорить. Правда заключалась в том, что они оба избегали неизбежного. Но внезапно Майкл, казалось, решил что-то предпринять, и она наблюдала за ним с быстро нарастающим беспокойством. В его голосе была вновь обретенная сосредоточенность и направленность, которые она понимала, но которые также пугали и беспокоили ее. Она знала, что это действительно так. Она знала, что Майкл был прав и что уход был их единственным шансом, но это не делало его легче принять или смириться с этим. Она смотрела, как он стянул через голову толстый джемпер и затянул шнурки на ботинках.

Майкл поднял глаза и заметил беспокойство на ее лице.

- Ты в порядке? – спросил он.

Она быстро кивнула, но скрыть свой страх было невозможно. Ее ноги отяжелели от нервов. Она едва могла дышать.

- Послушай, я собираюсь попробовать запустить генератор, - продолжил он. - На заднем дворе их меньше, и...

- Что, всего пятьсот вместо тысячи?

- Их стало меньше, - продолжал он. - Я посмотрю, не отвлечет ли их шум.

С поразительной силой Майкл, казалось, отключил свои эмоции и сосредоточил все свое внимание и усилия на задаче, которая предстояла. Он направился к двери, а затем остановился и повернулся лицом к Эмме. Он выглядел готовым что-то сказать ей, но не сказал.

- Ты уверен в этом? - спросила она.

Он пожал плечами.

- Нет, - ответил он с жестокой честностью. - Но я не могу придумать другого варианта. А теперь сделай мне одолжение, пожалуйста, и постарайся разбудить Карла. Подготовь его к отъезду. Как только я вернусь внутрь, нам придется пойти на это.

С этими словами он повернулся и исчез в темноте, оставив Эмму одну, уставившуюся в пространство, где он только что был, отчаянно пытаясь разобраться во внезапном замешательстве вокруг нее.

Майкл прокрался вниз по лестнице, боясь, что даже малейший шум может оказать разрушительное воздействие на огромную толпу у дома. Возможно, даже что-то столь незначительное, как наступление на расшатанную, скрипучую половицу, станет последней каплей, которая может привести гниющие массы в неистовство, которое может увидеть, как они врываются в дом.

С колотящимся в груди сердцем от холодного, темного страха и всем телом, покрытым липким потом, Майкл опустился на четвереньки и пополз по коридору, стараясь не попадаться на глаза каждому окну и каждой двери. Он добрался до задней части дома всего за несколько секунд и осторожно поднялся на ноги, прячась в тени и прижимаясь всем телом к ближайшей стене.

Выпрямившись, он смог ясно разглядеть лужайку за домом через маленькое квадратное окошко из грязного стекла. Снаружи все еще было много тел, но на этой стороне дома их число казалось меньшим и гораздо более рассеянным. Он наблюдал, как темный силуэт одного из жалких существ, спотыкаясь, прошел мимо. Как только онo прошлo, он молча повернул ключ в замке и толкнул дверь. Затаив дыхание, он проскользнул в самую узкую щель, какую только смог, а затем захлопнул за собой дверь. Он был снаружи.

За последние несколько дней он видел тысячи жалких трупов, и все же в это самое опасное время он все еще не мог оторвать от их глаз. Стоя совершенно неподвижно, он наблюдал за их движением. Они шатались, их ноги были тяжелыми и нескоординированными. По большей части их головы были опущены и, казалось, потребовалось больше усилий, чем кто-либо из них мог собрать, чтобы поднять глаза.

Сарай, в котором находился генератор, находился примерно в двадцати метрах от того места, где он стоял. Он знал, что если побежит к нему, это привлечет больше внимания. Имело смысл попытаться идти медленно, чтобы соответствовать напряженному темпу трупов вокруг него. Но медленное движение, казалось, бесконечно увеличивало умственные усилия и напряжение, связанные с каждым шагом. Теперь он был в нескольких дюймах от первых нескольких тел и знал, что одного неверного движения будет достаточно, чтобы вызвать смертельную цепную реакцию во всей огромной толпе.

Шаг за болезненным, волочащимся шагом он двигался по лужайке за домом. Тела, спотыкаясь, проходили мимо него, некоторые даже сталкивались с ним, и все же он заставил себя сосредоточиться и не паниковать. Ему хотелось убежать. Ему хотелось пинать и колотить по окровавленным трупам вокруг себя и пробиться к генератору. Это было похоже на игру с огнем. Душевная боль была такой, словно ее заставляли лечь в обжигающе горячую воду и не двигаться. Каждая секунда была агонией, но каждая альтернатива была хуже.