Осень в Пекине. Рассказы

— Вы не лишены воображения,— сказал Амадис.— И у вас поэтическая, эпистолярная и так далее натура. В последний раз говорю: принимайтесь за работу!

— Приблизительно на каждого живого человека приходится один чиновник-паразит. Оправданием существования этого паразита является то письмо, которое может решить проблему живого человека. Так вот, он кладет его под сукно для того, чтобы продлить свое существование. А живой человек этого не знает.

— Довольно,— сказал Амадис.— Клянусь, это все глупости. Могу вас заверить, что есть люди, которые сразу же отвечают на письма. Это тоже работа. И так тоже можно приносить пользу.

— Если бы каждый живой человек,— продолжал Анна,— встал и пошел искать по кабинетам своего личного паразита и убил бы его...

— Вы мне надоели. Я должен был бы выжать вас, как лимон, а потом заменить кем-нибудь другим, но, честно сказать, думаю, что у вас все это из-за солнца и вашей мании спать с женщинами.

— И тогда,— сказал Анна,— все кабинеты превратились бы в гробы, а в каждом квадратике зеленой или желтой краски на стенах, в каждом кусочке полосатого линолеума было бы по скелету паразита, а вонючие котлы поставили бы в сарай. До свидания. Я иду к отшельнику.

Амадис Дуду онемел от удивления. Он видел, как Анна удалялся широким размашистым шагом и без усилия поднялся на дюну, играя крепкими мускулами. Он выстроил причудливую цепочку перемежавшихся шагов, оборвавшуюся на крутой вершине песчаной горы, откуда его тело продолжило путь дальше. Вскоре он скрылся из виду.

Директор Дуду повернулся и вошел в гостиницу. Грохот молотов прекратился. Карло и Моряк выносили кучи мусора. На втором этаже слышались стрекотание пишущей машинки и дребезжащие звоночки в конце строк, перекрываемые стуком клавиш. На кучах строительного мусора уже успели прорости сине-зеленые грибы.

ПАССАЖ