Осень в Пекине. Рассказы

Кот подпрыгнул, приземлился на дорогу и, увернувшись от мчавшегося велосипеда, был вынужден определить, что глубина канализационной шахты приблизительно равна одному метру шестидесяти сантиметрам, а на глубине одного метра двадцати сантиметров в ней находится узкий выступ, совершенно загаженный всякой дрянью.

III

— Это кот,— сообщил Питер Гней.

Маловероятно, чтобы какое-то другое животное оказалось настолько коварным, чтобы подражать крику кота, который в ономатопее обычно именуется мяуканьем.

— Как он мог туда упасть?

— Это все из-за проклятого петуха,— сказал кот,— а потом — из-за велосипеда.

— Вы первым начали? — спросила сестра Питера Гнея.

— Вовсе нет,— ответил кот.— Он нарочно все время кричал, хотя знает, что я этого не переношу.

— Не стоит на него обижаться,— сказал Питер Гней.— Скоро ему отрежут голову.

— Так ему и надо! — проворчал злорадно кот.

— Очень нехорошо радоваться несчастью других,— сказал Питер Гней.

— Ничего подобного,— возразил кот,— ведь я и сам в скверном положении.

И он горько заплакал.

— Будьте же мужчиной! — строго заметила сестра Питера Гнея.— Вы не первый кот на свете, который попадает в канализацию.

— Плевать я хотел на всех других! — огрызнулся кот и добавил: — Может, вы попробуете достать меня отсюда?

— Конечно,— согласилась сестра Питера Гнея,— но если вы опять собираетесь драться с петухом, то это совершенно бесполезно.

— О... Петуха я оставлю в покое,— безразлично произнес кот.— Он уже получил свое.

Петух издал радостный гортанный крик. К счастью, кот его не услышал.

Питер Гней развязал шейный платок и лег прямо на дорогу.

Все это привлекло внимание прохожих, и вокруг канализации собралась небольшая толпа. Среди прочих в ней была проститутка в меховом манто, сквозь разрез которого виднелось розовое платье в складку. От девицы чертовски хорошо пахло. По обе стороны от нее торчало по американскому солдату. Левая рука того, что стоял справа, не была видна, и того, что стоял слева — тоже, потому что он был левшой. Здесь маячили также консьержка из дома напротив, прислуга из бистро напротив, двое сутенеров в фетровых шляпах, еще одна консьержка и одна "кошачья мамочка".

— Кошмар! — занервничала шлюха.— Не могу смотреть, как страдает несчастное животное.

Она прикрыла лицо руками. Один из сутенеров услужливо подал ей газету, в которой можно было прочесть: "Дрезден превращен в руины; как минимум — сто двадцать тысяч убитых".

— Люди — это пустяк,— сказала старая "кошачья мамочка", прочтя заголовок,— для меня это ничего не значит, но я не могу видеть, как страдает бессловесная тварь.

— Тварь! — вознегодовал кот.— Приберегите это слово для себя!..

Однако пока что лишь Питер Гней, его сестра и американцы понимали кота, который, к отвращению американцев, говорил с сильным английским акцентом.

— The shit with this limey cat! — сказал тот, что был повыше ростом.— What about a drink somewhere?[22]

— Да, дорогой,— произнесла шлюха.— Его обязательно оттуда вытащат.

— Не думаю,— сказал, поднимаясь, Питер Гней,— платок у меня слишком короткий, и кот не может за него уцепиться.

— Какой кошмар! — простонал хор из жалобных голосов.

— Заткнитесь! — процедил кот.— Дайте ему подумать.

— Нет ли у кого веревки? — спросила сестра Питера Гнея.

Веревка была найдена, однако со всей очевидностью стало понятно, что кот не сможет уцепиться за нее когтями.

— Это не дело,— произнес кот,— она проскальзывает у меня между когтями, что очень неприятно. Если бы я только мог вцепиться в этого мерзавца-петуха, я ткнул бы его носом в эту дрянь. Здесь, в дыре, отвратительно воняет крысами.

— Бедный малыш! — заметила служанка из бистро напротив.— Душа разрывается от его крика. Как мне его жаль!

— Еще больше, чем ребенка,— заметила шлюха,— это просто кошмар, уж лучше я уйду отсюда.

— То hell with that cat,— сказал второй американец.— Where can we sip some cognac?..[23]

— Ты и так уже выпил слишком много коньяка,— проворчала девица.— Какие вы отвратительные... Пойдемте, я больше не могу слышать этого кота.

— О нет!..— взмолилась служанка.— Вы могли бы хоть немного помочь этим дамам и господам!..

— Ах, как бы я этого хотела!..— сказала шлюха и разрыдалась.

— Заткнитесь там, наверху! — завопил кот.— И пошевеливайтесь... у меня начинается насморк.

Через улицу перешел какой-то мужчина. Он был без головного убора и галстука и обут в сандалии. Вышел покурить сигарету перед сном.

— Что случилось, мадам Пиош? — спросил он, обращаясь к консьержке.

— Похоже, несчастного кота забросили в канализацию малолетние хулиганы,— вмешалась "кошачья мамочка".— Ох уж эти мальчишки! Всех их следовало бы до двадцати одного года держать в исправительных домах.

— Петухов тоже надо сажать,— предложил кот.— Мальчишки не орут целыми днями из-за того, что, возможно, вскоре должно взойти солнце...

— Сейчас я поднимусь к себе домой,— сказал мужчина.— У меня есть кое-что, что поможет вытащить его оттуда. Подождите минуту.

— Надеюсь, это не шутка,— взбодрился кот.— Теперь я начинаю понимать, почему вода никогда не вытекает из канализации. Сюда попасть просто, а обратно — дело нелегкое.