Осень в Пекине. Рассказы

— К черту,— сказал Питер Гней.— Пойдемте выпьем и забудем о петухе.

Рядом с котом оставались мужчина в сандалиях, Питер Гней, его сестра, шлюха и оба американца.

— Пойдем все вместе и выпьем,— сказала шлюха,— в честь кота.

— А она ничего,— сказал кот,— вы только посмотрите, какая!.. Честно говоря, я с удовольствием провел бы с ней эту ночь.

— Спокойнее,— сказала сестра Питера Гнея.

Шлюха растормошила обоих своих мужчин.

— Пошли! Пить!.. Коньяк!..— втолковывала она им.

— Yeah!.. Cognac!..[29]— разом очнувшись, ответили они.

Первым шествовал несший кота Питер Гней, остальные шли за ним. Одно бистро на улице Рихтера было еще открыто.

— Семь рюмок коньяка! — заказала шлюха.— Плачу за всех!

— Прекрасная, очаровательная малютка! — с восхищением заметил кот.— Официант, немного валерианы в мой коньяк!

Официант обслужил их, и они весело чокнулись рюмками.

— Должно быть, этот бедный кот схватил насморк,— сказала шлюха.— Может, дать ему микстуру с вином?

Услыхав это, кот едва не подавился и принялся отплевываться коньяком в разные стороны.

— За кого она меня принимает? — спросил он у Питера Гнея.— Кот я или нет?

При свете люминесцентных ламп под потолком теперь было видно, что за тип кота он собой представлял. Это был отвратительный жирный кот с желтыми глазами и с усами, как у Вильгельма II. Его искромсанные уши свидетельствовали о мужестве, а спину пересекал большой белый шрам, кокетливо подчеркнутый фиолетовой каемкой, на котором шерсть не росла.

— What's that?[30] — спросил один из американцев, указывая на шрам.— Ранены, мсье?

— Yes! — ответил кот.— F.F.I.[31]

Как и следовало ожидать, он произнес: Эф, эф, ай.

— Fine[32],— сказал второй американец, горячо пожав ему руку.— What about another drink?[33]

—  O'key doke! Got a butt?[34] — ответил кот.

Американец протянул ему свой портсигар, не держа зла на английский акцент кота, с которым тот произносил слова американского сленга, желая доставить им удовольствие. Кот выбрал самую длинную сигарету и прикурил ее от зажигалки. Каждый взял себе по сигарете.

— Расскажите, как вы были ранены,— попросила шлюха.

Питер Гней как раз нашел на дне своей рюмки рыболовный крючок и сразу же отправился вытаскивать свою куртку.

Кот покраснел и понурил голову.

— Я не люблю рассказывать о себе,— сказал он.— Дайте мне еще один коньяк.

— Вам станет плохо,— забеспокоилась сестра Питера Гнея.

— Ничуть,— возразил кот.— У меня луженое нутро. Настоящий кошачий котел. И потом, после этой канализации... Брр! Как там воняло крысами!..

Он залпом опрокинул свою рюмку.

— Черт!.. Как глушит!..— с восхищением заметил мужчина в сандалиях.

— Следующую порцию — из стакана для лимонада,— заявил кот.

Второй американец покинул их группу и устроился на скамье. Он обхватил голову руками и принялся блевать между ступнями ног.

— Это было,— сказал кот,— в апреле 1944 года. Я возвращался из Лиона после встречи с котом Леона Плука, который тоже участвовал в Сопротивлении. Он был котом в превосходной степени, но затем его схватило кошачье Гестапо и отправило в Бухенкатце.

— Как это ужасно! — произнесла шлюха.

— За него я не беспокоюсь,— сказал кот,— он сумеет выбраться оттуда. Итак, после встречи с ним я возвращался в Париж и имел несчастье познакомиться в поезде с одной кошкой... стервой!., потаскухой!..

— Следите за выражениями,— строго заметила сестра Питера Гнея.

— Простите! — извинился кот и отхлебнул большой глоток коньяку.

Глаза его загорелись, как две лампочки, а усы встопорщились.

— Какую ночь я провел в том поезде! — сказал он, томно потягиваясь.— Боже мой! Какой вулкан! Ик!..— подытожил он, икнув.

— И что же дальше? — спросила шлюха.

— Вот и все! — с ложной скромностью ответил кот.

— А ваша рана? — спросила сестра Питера Гнея.

— У хозяина этой кошки оказались кованные башмаки; он целился мне в жопу, но промахнулся... Ик!..

— И это все? — разочарованно спросила шлюха.

— А вы что, хотели, чтобы меня прибили? — вызверился кот.— Хороший же у вас ход мыслей! Кстати, вы никогда не заходите в "Пакс-Вобиском"?

Гостиница, о которой шла речь, находилась в этом квартале. Короче говоря, это было заведение приятного времяпрепровождения.

— Захожу,— без обиняков ответила шлюха.

— Я дружу там со служанкой,— сказал кот.— Ах, как она меня привечает!..

— О? Жермена?..

— Да,— сказал кот.— Жер-ик-мена...

Он залпом допил свой коньяк.

— Я с удовольствием трахнул бы трехцветку,— сказал он.

— Трех... что? — спросила шлюха.

— Кошку трехцветной масти. Или не очень большого котенка.— Он гнусно рассмеялся и подморгнул правым глазом.— Или петуха. Ик!..

Кот стал на четыре лапы, выгнул спину дугой, а хвост выставил трубой, и его круп задрожал.

— Вот черт! — выругался он.— Как меня от этого разобрало!

Сестра Питера Гнея, смутившись, принялась рыться в сумочке.

— У вас нет такой на примете? — спросил кот у шлюхи.— Может, у ваших подруг есть кошки?

— Какая вы свинья! — ответила шлюха.— В присутствии дам и господ!

Мужчина в сандалиях был немногословен и, разгоряченный словами кота, подсел ближе к шлюхе.

— От вас приятно пахнет,— шепнул он ей.— Чем это?