Осенний поход лягушек

Попробуй-ка с коровами в жару справиться, когда их донимают слепни и мошка, коровы отмахиваются, отмахиваются, а потом хвост на спину заложат и зыкнут домой — да по посевам, потраву сделают. Пока ты одних отворачиваешь, передние уже убежали, а хромые отбиваются от стада, не могут быстро идти, норовят в кустах спрятаться.

Кстати, и про волков деду Каменкову есть что рассказать.

Отец его работал по жерновам. Шел он в Новый год в Мутовозово в гости. Не доходя сешотинских могилок встретил волков. Четырнадцать штук, вокруг сели и сидят. Он пять, десять минут стоит. Шагнул два шага, и они продвигаются. Думает, попробую попросить у них, чтобы отпустили.

— Ну, друзья, довольно меня держать, пустите, мне некогда.

Один в сторону, другой, дали дорогу, хоть бы один встрял.

И с тетушкой тоже случай был. Шла она под Новый год и тоже волков встретила. Стояла, стояла, а потом и легла на дорогу, телогрейкой закрылась с головой. А у них как раз свадьба была, гуляли они. Первый подошел — ногу поднял, и так один за другим все пошли, а самый последний взял тронул зубами за телогрейку, они и разорвали этого волка, зачем тронул.

Все мы выросли под ковриком с восходящей волчьей луной, где остервенелая стая вот-вот нагонит одиноких ездоков, один из которых неистово нахлестывает лошадей, а другой выцеливает из ружья самого крупного, который готовится к прыжку, а самый младший бежит последний, не поспевает на своих толстых лапах и решительно отстает от всех. Между тем тройка лошадей уже выносит легкие санки из чащи, на лесную полянку с одинокими елками.

Отступление о лошадях, слонихе в колготках и вóроне без штанов

Если бы не умный конь, неизвестно еще, стал бы Дима Болабоня пастухом. Сперва он начал ходить в поле, чтобы на коне покататься, а потом стал привыкать к нему, научил его становиться на дыбы и даже танцевать.

Дима Болабоня пугал не только коров, но и учительниц, и неизвестно еще, что опаснее.

Однажды учителя поехали в Невель на машине. Вдруг им наперерез выскакивает не то лихой ковбой, не то отважный горец и подымает лошадь на дыбы.

Возможно, где-то и равнодушны к лошадям, но только не в Торчилове и не в Алоле. Школьники алольской школы не устают восхищаться своим вороным Демой. Когда приходит пора уезжать, они обязательно идут прощаться с ним.

— Как бы мне увидеть этого Дему? — спросила я как-то парторга Пузыню.

— Необыкновенная лошадь! — сказал парторг Пузыня, все помыслы которого были направлены на закрепление молодежи на селе.

— Вот я ночь не опал, все думал, почему у нас приезжие из города не задерживаются?

— Ну и почему?

— А вот они привыкли в городе через проходную бросать жетоны, надо и нам проходную построить! В мастерских или на ферме.

Расскажу такую историю. Правда, в ней соперником новейшей технике оказался не конь, а слон.

Однажды, не так давно, по набережной реки Мойки водили слона. Снимался фильм. Слон должен был идти по горбатому мостику, потом спускаться на набережную, а уличные мальчишки должны были бежать за ним, обгонять, свистеть, радоваться и подбрасывать вверх от восторга шапки.

Его водили взад-вперед, снова на мост, снова с моста, а мальчишки уже довольно вяло ловили свои подкинутые шапки. Никакой радости изобразить они не могли. Стоило на слона взглянуть только раз, как он наводил уныние и тоску — порождение этих стен, камней, мокрого гранита. Он был в тени от каменных серых домов, но и сам он способен был заслонить солнце.

Слон был не то как небольшой особнячок, не то валун из-под Медного всадника. Кожа у него была как старый асфальт, выщербленный, кое-где вздувшийся. Скучный, слон громоздился среди камней сам как камень.

Зато автомобиль со сниженным профилем у ворот японского консульства сиял выпуклыми ветровыми стеклами, плавно переходящими в крышу, хромированными обтекателями колес, широкими фарами. Сквозь затемненные, дымчатые боковые и задние стекла видна была яркая приборная панель и массивные черные подголовники, прикрепленные к спинкам сидений.

Сам консул, пожилой японец в очках с такими же чуть коричневатыми стеклами, как и на его машине, и то не утерпел, вышел за ворота своего консульства посмотреть на слона.

Одного пятилетнего паренька поторапливала обрадовавшаяся мать — вот как Дениска сейчас удивится, и не надо в зоопарк идти на Зверинскую улицу.

— Смотри, слон! — говорит мать и тянет его за руку. Но тут малыш увидел автомобиль цвета слоновой кости, раздраженная мать дергает его за руку, малыш ревет и не хочет знать никакого слона.

Объявляется перерыв в съемках. Слон запускает хобот в карман дрессировщику и достает оттуда батон.

— Глядите, глядите, она в колготках! — удивляется какая-то женщина, приняв за одежду более темно окрашенную кожу ног и живота слонихи.

Я тогда работала в одной организации, которая находилась неподалеку, и, конечно, тоже выскочила на улицу, не успела выйти за ворота, как навстречу мне идет наша начальница.

— Куда это вы? — спросила она.

— Там слон! — говорю я.

— Какой еще слон?

— Кино снимают! По мосту водят!