Осиное гнездо

— Спасибо, Абия Дмитриевна. Примите мою признательность. Я сейчас очень занят. А вы скажите моему шоферу, он вас отвезет и доставит обратно.

— Жаль, очень жаль, — сказала Абия Дмитриевна, и слезы выступили у нее на глазах.

— Она вас любит, — сказала Ася, когда ушла Дурнишак.

— Возможно, но…

— Что «но»?

— Абия Дмитриевна вызывает у меня только грустную улыбку, не больше того.

— Бездушный вы человек.

— Почему?

— Пожалели бы бедную женщину.

— А вы умеете жалеть?

— Мужчин — нет. Их не стоит жалеть.

— Чем же они заслужили такое непочтительное отношение с вашей стороны?

— По природе мужчины сильнее женщин. Это, во-первых, а во-вторых, природа так нас создала, что все последствия контактов, ложатся на плечи бедной женщины. Вот почему вас, мужчин, жалеть не стоит. Жалеть надо женщин, они существа слабые.

Ася наполнила кабинет Дискалюка каким-то ароматом, чем-то сладким и, как ему казалось, неизведанным в жизни. Она уже сидела около часа, а ему показалось, каких-то пять минут, не больше. Как ее задержать подольше, что ей сказать такое, чтоб ей стало приятно, легко на душе, как ее размягчить? Она слишком уж жесткая, неприступная, как Брестская крепость.

— Кафа будете? — спросил он ни с того, ни с сего.

— Кофе, доктор наук. Кофе, пожалуй, я бы не отказалась. Только, я слишком долго нахожусь здесь у вас. Эта Абия, что сохнет по вас, разведет тут такое, что даже вам невозможно будет разобраться.

— Тогда поедем на перевал, там ресторан и там кофию, сколько хотите. Еще и пообедать можно.

— Я согласна, — сказала Ася. — Только не на перевал. Поедем лучше в Тячев. Это хороший городок. Я схожу пока домой. А через час буду стоять возле проходной. А кто поведет машину?

— Я.

— А шофер?

— Я его отпущу.

— Не стоит. Машину должен вести он, а то вы заедете не туда, куда надо. А я буду сидеть на переднем сиденье, рядом с шофером.

— Почему не рядом со мной?

— Если вы принимаете мои условия — я еду, если нет, я остаюсь дома. Итак, через час.

— Ну и дела, — сказал Дискалюк, когда Ася ушла. Ему не нравилось, что с ним вели себя, как с юношей, но ничего поделать было нельзя. Какие-то другие силы действовали на него. Он не знал, какие именно и как преодолеть эти силы. Лучшим выходом, было просто не думать об этом, отдаться на милость стихии, водному течению, куда вынесет, туда и ладно.

41

Дмитрий Алексеевич встал, подошел к большому зеркалу, посмотрел на себя и нашел, что весьма дурно выглядит. Плохо побрился: черные вперемежку с белыми волосинками то здесь, то там сверкают по подбородку, длинные белесые волосинки торчат из обеих ноздрей, брови не в лучшем виде, и лицо усеяно прыщами.

— Ну, конечно, куда мне там до Аси, такой красавицы. Я — урод. Урод в полном смысле этого слова. Богатство это еще, видимо, не все. Хотя, я осыплю ее золотом, привлеку своим богатством. Подарю ей дом в Испании. А зачем он мне? Так, деньги девать было некуда, надо же их во что-то вкладывать.

Он говорил еще долго сам с собой. И даже тогда когда вышел из своего кабинета.

— Что — что вы сказали? — спросила Леся, вставая.

— Скажи водителю, чтоб никуда не отлучался, я скоро появлюсь.

Он спустился вниз по грязным ступенькам и, очутившись во дворе, стал вспоминать парикмахерскую, куда он захаживал, будучи еще юношей. Такая парикмахерская была на улице Ленина, 50. Надо переименовать улицу, сказал он себе и направился к дому номер пятьдесят. В парикмахерской все переполошились, и это ему понравилось.

— Приведите меня в порядок, — сказал он самому старшему. — У меня важная деловая встреча, и я должен выглядеть соответствующим образом.

Его посадили в самое лучшее кресло, которое вращалось, удалив оттуда сидевшего в нем клиента. Клиент только поморщился, но не возмущался вслух, зная, что это хозяин района, а не какой-нибудь алкаш из Апши.

— Какую вам, короткую, или среднюю стрижку? — испуганно стал спрашивать парикмахер.

— Можно покороче, но сделай так, чтоб седых волос не осталось.

— Так мы вас можем покрасить, это безвредно и вы будете иметь вид юноши, честное слово.

— Если ты это удачно сделаешь — получишь пятьдесят долларов, понял?

— Так точно, понял. Только лысину никак убрать не сможем. И красить ее вроде нехорошо. А что касается пересади волос занимаются за границей, а у нас пока нет таких технологий. Если у вас жена молодая, возьмите ее с собой за границу, она будет вашим донором.

— Такой жены пока нет, поэтому делай, что в твоих силах, только побыстрей, я тороплюсь.

Парикмахер быстро намылил веночек вокруг головы, вымыл ее и стал наносить красящее вещество, а потом отвел его на просушку. Рядом сидели две женщины, но Дмитрий Алексеевич был так экипирован, что ни одна из них его не узнала. И это хорошо. Тут он тайно, мог услышать про себя. Это было то, что говорит народ, а не его чиновники, которые ему в рот заглядывают.

— Эта Дискалюка-сука только под себя гребет. В бункере живеть, говорят, пятьсот тысяч на его строительство потратил и ишшо такой же бункер собирается строить для своей дочери, или своей любовницы, — произнесла дама средних лет.