Осиное гнездо

Только сейчас Абия Дурнишак поняла, какие великие блага дает человеку власть. Ничто другое не может сравниться с чувством превосходства над другими двуногими животными в особенности, когда это превосходство позволяет обогащаться, накапливать, накапливать, учреждать, подсчитывать доходы и высоко нести голову, иногда награждая едва заметным кивком восторженных прохожих, не говоря уже о посетителях, которые без конца что-то просят. О, будь благословенно время демократических преобразований, когда можно делать все, не боясь хулы, или даже вызова к следователю. Слава этой Кучуме, то есть Кучме, а также Верховной Раде: они сами неплохо живут, но и другим дают. Поистине мы живем на вильной Украине!

Абия Дмитриевна довольно скоро рассталась со своей худобой, щеки ее налились, бедра увеличились, на голове появилась копна волос, хоть и искусственных, но все же совершенно изменивших ее прежний более чем скромный облик. Она превратилась в светскую даму в масштабе великого города Рахова, в котором проживало уже более семи тысяч человек.

Новый особняк в восемнадцать комнат с тремя туалетами и двумя ванными комнатами, начиненный импортной мебелью, был сдан в эксплуатацию через восемь месяцев. Абия Дмитриевна уже в качестве заведующей общим отделом Осиного гнезда торжественно въехала в новый особняк в сопровождение многочисленных гостей, притащивших вазы с позолотой, разное заграничное белье, видеомагнитофоны, три компьютера, столовые сервизы. Только грибов сушеных не было. Нищих директоров средних школ даже на порог не пустили.

Дискалюк пожаловал одним из последних. Он принес кубик Рубика, самый дешевый и самый дорогой подарок. Именно этот кубик в течение многих лет скрашивал одиночество богатой дамы. Она так полюбила этот кубик в одно время, что в конце рабочего дня направлялась прямо домой, ни в один магазин не заглядывая и только потом, заметив, что убавляет в весе, бросила его под ванную на первом этаже. А для улучшения питания и ликвидации одиночества наняла экономку, определив ей роль служанки.

А сегодня, в день новоселья, она совершенно не пила, в этом не было необходимости: она была пьяна от счастья. Когда гости ушли, свет продолжал гореть во всех комнатах, квадратные глаза особняка сияли ярче всех в городе как звезды в поднебесье, а Абия Дмитриевна совершала обход всех комнат. Спальни на первом и на втором этажах отличались друг от друга, но были одинаково хороши, куда можно было прилечь как на водяную подушку с подогретой водой, раскинуть руки и ноги в стороны, закрыть глаза и лениво думать: как хороша жизнь.

Но среди этой новорожденной роскоши западноевропейской цивилизации, от которой у любого жителя Украины могла разболеться голова, не было, с точки зрения Абии Дмитриевны, сущего пустяка, живого человека; а он встречался ей на каждом шагу: стоило ей одарить его улыбкой или случайно произнести «а», как этот «пустячок» тут же появился бы у нее на пороге в виде бездомной дворняжки, в глазах которого можно было бы прочесть только одно: пусти.

Но как это сделать? В Осином гнезде все давно женаты и каждый вдобавок имеет кучу любовниц, молоденьких, вертлявых, способных слона расшевелить, а ей уже за пятьдесят. Хотя и говорят: бабке сорок пять — бабка ягодка опять, но… когда это было? Положить глаз на простого мужика? О нет, ни за что! от него дурно пахнет. Если он уже не пьяница, то станет им, непременно, ибо младший брат хоть и поругивает старшего брата и даже готов с ним вступить в кулачный бой, всегда следует его примеру и даже старается перещеголять его во всем, в том числе и в количестве употребления спиртного.

«Прочь всякие дурные мысли, — убеждала себя Дурнишак, — я счастлива, совершенно счастлива. У моих далеких предков никогда не было такого жилища. Я могу влюбляться в каждую из восемнадцати комнат, я уже влюблена во все одновременно. Сердце мое не выдерживает — так много любви в нем поселилось. Слава этой Кучуме, и нашему Дискалюку слава. Жизнь дается один раз и надо жить так, чтоб всегда только радоваться и грустить по уходящим годам, помня, что такое больше никогда не повторится, ни в каких других мирах. А что будет после нас — наплевать. Тот, кто придет после нас, пусть думает, как ему жить». Она бросилась на роскошную двуспальную кровать на втором этаже, утонула в ней, как медный пестик в свежем тесте и увидела себя в большом зеркале во всю стену с противоположной стороны.

— Да я еще совсем недурна, — произнесла она громко, и ее голос зазвенел в прихожей. Вспомнив, что входная дверь не закрыта, она вскочила, спустилась вниз, дважды повернула массивный ключ в замочной скважине, выключила лампочки во всех комнатах, на всех этажах и пошла, принимать душ.