Осколки былого величия

Танг вместе со мной и Араэле отправился в администрацию, но там нас весьма жёстко послали — несмотря на то, что пришёл вроде как не хухры-мухры, а законный член дома Комоф. О том, что я не просто член, а целый глава, я решил пока не сообщать…

Впрочем, причина такой резкости была понятна и без объяснений — город буквально гудел, как растревоженный улей, и местному архонту было явно не до нас с нашими просьбами. Хоть я и удивился такому обращению, но меня оно не оскорбило, в отличие от Араэле. Девушка же была возмущена до глубины души.

— И ты это так оставишь? — кипятилась она.

— Это их скала. Пусть делают на ней, что хотят! Пока меня это напрямую не касается… — пожал я плечами. — И жестоко мстить им за пару грубых слов я не собираюсь. Может, лучше у стражи спросим, что да как?

— Давай! — согласился Танг.

Хоть глава здешней стражи и бегал весь в мыле, но внимания нам уделил чуть больше: сходу отправил к некому десятнику, который вместе с подчинёнными и расследовал это дело.

Искать нужный десяток и его командира пришлось долго… В том месте, которое нам указал глава стражи, их уже не было — успели перевести. А там, куда перевели, их тоже не нашлось, потому что потребовалось усиление в другой части города. К вечеру, уставшие и голодные, мы нашли весь десяток отдыхающим после службы в одном из кабаков. Десятник, которого звали Игно, выслушал нас и предложил присоединиться к застолью.

— Всё равно мы все вместе людей искали, — сказал он, указав на своих подчинённых. — В общем, заодно всех и опросите… Хотя тема-то грязная, честно говоря!..

Отказываться мы не стали. И даже заказали себе еды, благо местная кухня выглядела не настолько подозрительно, чтобы отказываться от ужина. А утолив первый голод, приступили к вопросам, которые задавал преимущественно Танг.

— Когда всё началось? — спросил он.

— Оно и не прекращалось никогда! — хмыкнув в пустую кружку, ответил десятник.

— Но вы расследовали…

— Да, — кивнул стражник, а остальные даже разулыбались. — Но люди пропадали всегда.

— И что же изменилось? — нашла правильный подход Араэле.

— Мужчины стали пропадать, — ответил Игно. — Раньше-то пропадали только женщины…

— Если женщина пропала — это повод не расследовать? — брови Араэле взлетели на доселе невиданную мной высоту. Вот, ей-ей, я и не знал, что она не чужда идеалов феминизма… Это движение такое на Земле было, за женские права боролось, как бы странно это ни звучало для некоторых жителей Терры…

— Вовсе нет, прекрасная грани! — заторопился объяснить стражник, нервно подтягивая к себе чужую кружку с молоссой. — И раньше расследования велись!..

Стражник покряхтел и сморщил лоб, дабы усилить неторопливый ход мыслительного процесса. После чего залпом выхлебал молоссу своего подчинённого, наткнувшись на его укоризненный взгляд, и продолжил:

— Давайте-ка, грани, я подробно объясню! Лира — скала пограничная. Твари совсем недалеко отсюда, и из песков часто приходят их группы. До того, как тут армейские крепости появились — и нападали, и сжигали город, вырезав всех мужеского полу. А женщин и девочек — всегда уводили в рабство.

— Зачем им женщины? — спросил Танг. — Мне всегда говорили, что они всех вырезают.

— Уже лет полтораста лет женщин не убивают. Только уводят! — пояснил Игно.

— Говорят, гратомо, они женщин наложницами делают!.. — сделав большие глаза, заметил молодой паренёк. И немедленно смутился, раскрасневшись до ушей. Да, наверно, тяжело такому юному скромнику в городской страже…

— Слухи это всё! — отмахнулся его начальник. — Впрочем… Захватывали-то только женщин.

— Может, и не слухи… — заметил другой стражник, сидевший рядом с Игно.

— Радат, ну хоть ты-то!.. — взмолился десятник.

— Подождите, гра Игно! — попросил я и обратился к Радату. — Сможете объяснить, гра?

— Конечно, гра! Тут дело какое — дед мой был отставным военным. На границе тридцать лет прослужил. Вот он первый-то разик и заметил, что твари стали заметно умнее… И как-то глаже, что ли?.. — стражник задумался.

— Что значит «глаже»? Это как? — поинтересовался я.

— Ну дык… Твари-то, понимаете, все такие уродливые! — пояснил Радат. — Кожа буграми и в язвах, у кого чешуя, у кого шерсть, у кого — ещё что. Короче, они разные, но все как один — жуть какие страшные, на кого ни глянь. А тут, значит, как женщин стали похищать, треть из них как-то почеловечней стали выглядеть. Да и краснота из глаз прошла немного… А раньше-то у них глаза всегда алым светились, как говорят!

— Фант, честно говоря, я такое тоже слышал… — заметил Танг, и я кивнул, показывая, что понял его.

«Алое безумие» — не просто так ведь его так называли… Не только лишь потому, что диагностическая дымка Топи реагировала на заболевших алым цветом. И хотя жители Топи про красные глаза вроде бы не упоминали, но, возможно, и этот визуальный эффект присутствовал? В битве при Руно я видел, что у многих тварей глаза и в самом деле налиты кровью. Хотя, если честно, не назвал бы эту красноту свечением…