Осколки былого величия

В общем, черви делали новых человекоподобных тварей — из людей. Поэтому самые высокопоставленные работорговцы рано или поздно получали в «сожители» паразита, со временем приобретая способность к «единомыслию» — с тварями и друг с другом. Вполне возможно, что такая способность была следствием неправильного развития червей — всё-таки тридцать пять тысяч лет бесконтрольно эволюционировали…

С одной стороны, это в какой-то степени радовало: значит, люди на Терре ещё не настолько отвратительны, как я предполагал по итогам расследования. С другой стороны, не все работорговцы были заражены — лишь единицы. Все остальные действовали сугубо добровольно. Ну а самое неприятное заключалось в том, что носителей червей и на других скалах, по словам Сварфазара, было предостаточно…

Никто, конечно, не сказал слов «шпион» и «диверсант» — но ощущение было такое, будто они всё-таки прозвучали…

В общем, от Сварфазара я узнал чрезвычайно много неприятного, но в то же время полезного. И с большой пользой — хоть и с немалым отвращением — провёл всё время пути до Большой Скалы. Поэтому, когда меня дёргал Сегис, требуя побыстрее добраться до столицы — и уточняя, есть ли что рассказать Совету в своё оправдание — я неизменно его успокаивал. Мне было что рассказать… Мне ого-го сколько всего надо было рассказать!..

Вот только дадут ли мне говорить?

Этого я не знал. Но надеялся. Надеялся, что смогу донести до людей то, что удалось узнать. Иначе будет поздно…

Глава 154

В которой начинается Большой Совет, а я понимаю, что живу в мире идиотов

О том, чтобы весь мой флот мог причалить на Большой Скале — и речи не шло. Просто свободных мест в таком количестве не нашлось бы. Мы сумели занять три причала, куда пришвартовались восемь наших дирижаблей, а остальные — привязали борт к борту. Владелец причалов чуть от жадности не удавился, выбивая из нас оплату за дополнительные эфирные корабли. Ну и мы в ответ едва от жадности не удавились, активно сбивая цену…

Естественно, ни о каком заселении всех матросов на скале и речи не шло. Но так было даже лучше. Я предпочитал, чтобы во время нашего пребывания на Большой Скале команды на берег лишний раз не сходили. В конце концов, нельзя было исключать ни провокации, ни попытки захвата. Что удивительно, о прибытии дом Комоф и местные, и неместные правители узнали мгновенно. Мы ещё только швартовались, а на причале, куда пристроился «Мэлоннель», уже топтался посыльный с приглашением на Совет…

Посыльный был весь из себя такой расфуфыренный — и в этой части Большой Скалы явно чувствовал себя неуютно, несмотря на наличие рядом десятка охранников. Кстати, судя по выправке — либо бывших флотских, либо ещё служащих, просто командированных в помощь Совету, у которого и своих бойцов хватало. Любая уважающая себя организация на Терре обзаводилась личной армией. Иначе никто по-настоящему уважать не станет.

— Гра! Приглашение на завтрашнее заседание, гра! — обрадовался посыльный, увидев меня.

И ведь точно знал, кого высматривать… Вот и думай, как и откуда — всё равно не догадаешься. Хотя мне всё же было интересно… Наверняка у Совета и своя разведка имеется, которая всё и про всех, конечно же, досконально знает.

Забрав пухлый пакет, я поблагодарил и отпустил посыльного. А затем отправился смотреть, что же мне там наприсылали… Внутри пакета лежало приглашение на одну персону — Фант Комоф. Оно было отпечатано на толстой бумаге, красивым шрифтом, а все персональные данные были вписаны от руки. На приглашении красовался десяток подписей и ещё несколько штампов. Ну да, выпендрёж — наше всё!.. Красиво не сделаешь — никто всерьёз не воспримет.

А дальше шла целая кипа жалоб… Вот натурально, жалоб — ни разу не преувеличиваю!..

Большую часть составляли претензии торговцев, которые, имея на борту значок вражеского дома, пострадали во время войны с Комоф. Всё сводилось к тому, что, мол, они торговцы, почти мирные и безобидные — всего четыре пушечки! — а их гнусно побили, дирижабль разломали, груз спёрли. В общем, обычное нытьё вперемешку с требованием денег — видимо, проигравшие дома хотели со мной хоть как-то поквитаться. И, что примечательно, от дома Дорио никаких жалоб не было. Надо будет при случае Хори спасибо сказать…

Более тонкой стопочкой лежали жалобы «пострадавших» из-за блокады Лиры. Торговцы и отдельные жители, которые потерпели невозмещаемые убытки. На девять из десяти жалобщиков у меня были официальные обвинения с Лиры — в общем, и здесь особо не на что было смотреть. Для меня всё это выглядело просто верхом цинизма… Много лет занимались работорговлей, на чём их и поймали — а они, вместо того, чтобы исчезнуть и не отсвечивать, побежали жалобы строчить…