Осколки голограммы

Финальная фраза повести «Художник» – «Незабвенный Карл Великий уже умирал в Риме» (Шевченко. IV: 246)[687]. Судьба литературного героя у Шевченко обретает достоверность и связь с текущим днем круга русских художников. Появление в финале повести Григоровича (1850) «живого» Петровского, скончавшегося в 1842 г., эту достоверность аннулирует. В первых главах включение в повествование исторических фигур, реалий петербургского быта, художественной среды настраивает читателя на резонанс со своим историческим временем, в котором умер Петровский, уехал в провинцию Сошенко, был сослан Шевченко. Но, выведя ученика Брюллова Петра Степановича Петровского[688], в финале повести Григорович игнорирует факт его смерти, о которой он, безусловно, знал[689]. Образ Петровского и вся повесть обретает явную двойственность. До заключительной главы быт и судьбы академистов опираются на реальные и хорошо известные публике факты. Реальная действительность – повороты судьбы, быт, дискуссии об изобразительном искусстве – заявлена как эстетический объект. Заключительная глава переносит читателя в некий фантастический мир, в котором безвременно умерший от чахотки[690] художник предстает живым, а главный герой окончательно порывает с живописью, не будучи сослан, безумен, смертельно болен, как художники, вехи судеб которых стали фактической основой его жизнеописания. Если в первых девяти главах, следя за развитием сюжета, читатель помнил, что стало к 1850 г. с Петровским и что – с Шевченко, Василием Агиным, Сошенко, то в X главе («Заключение») читатель понимает, что это рассказ не о них. Возможно, Григорович решил уйти от слишком острой темы, перевести повествование в план условности. Возможно, повесть имела первоначальный вариант, отличный от опубликованного, но оставшийся неизвестным. Возможно, более смелое и более жесткое развитие сюжета просто было чуждо его художественной системе. Так или иначе, но заявленный в повести «Неудавшаяся жизнь» критерий исторической правдивости в какой-то момент оказывается аннулированным. Происходит некая подмена, и, рассматривая повесть как единое целое, нельзя не ощутить ее двойственности. Финальные монологи Андреева и Борисова звучат практически в жанре мелодрамы: «Я умер, умер для жизни» (Григорович: 404); «еще грустней и безотрадней раскрылась предо мною жизнь этого бедного товарища, страдающего в тиши, без ропота и ненависти, с полным сознанием своего горя, – жизнь, полная высокого самопожертвования, – и для кого все это?., для семьи, которая не только не понимала высокой жертвы, но старалась еще отравлять каждую секунду такой жизни…и сколько раз самопожертвование Андреева казалось мне выше всякого другого…» (Григорович: 406). Видимо, этот финал и оставил публику прохладной к повести.

Таким образом, судьба и творчество Т. Г. Шевченко в какой-то мере отразились в образе главного героя повести Григоровича, и они же заняли заметное, принципиально важное место в том контексте, в котором была написана и прочитана повесть «Неудавшаяся жизнь».

Образ пасечника в прозе Т. Г. Шевченко

Пасека и пасечник не единожды появляются в произведениях Т. Г. Шевченко и заслуживают развернутого, детального освещения. Здесь, опуская обзор научной литературы, ограничусь кратким имманентным анализом повестей «Наймичка» и «Близнецы», показывающим значимость этих образов.

Пчеловодство, вообще одна из древнейших культур человечества, существовало на украинской земле со времен древних славян. Украина – родина выдающегося пчеловода Петра Ивановича Прокоповича (1775–1850), который ввел в обиход рамочный улей, опубликовал множество статей, основал двухгодичную школу, в которой обучал основам пасечничества и грамоты. Герой повести «Близнецы» намерен учиться у Прокоповича (Шевченко. IV: 58).

Упоминание о пасеке и о пасечнике в первую очередь вызывает в памяти гоголевскую традицию: пасечник Рудый Панько, рассказчик историй с замечательным местным колоритом, историй полусказочных, полуреальных. В народной, фольклорной культуре пасечник ассоциировался со знахарем и даже колдуном. Пасечнику приписывали тайное знание, которое в фольклоре прямо или косвенно указывает на связь или контакт с нечистой силой. Связь «пасечник» – «знахарь», применительно к Шевченко, должна быть откорректирована. В повести «Близнецы» один из братьев, Савватий, наследует отцовскую пасеку и становится уездным врачом.

В целом фольклорная интерпретация фигуры пасечника в прозе Шевченко опровергается широчайшим диапазоном значений, которым наделены пчела, мед, улей в мировых мифологиях, религиях (Ветхом Завете, христианстве, Коране). Мировая и в особенности христианская символика актуализированы в прозе Шевченко многогранно.