Осколки голограммы

В оценке личности и творчества Некрасова Тургенев преимущественно был сдержан и осторожен. Стихи Некрасова в общем не находили в нем одобрения и глубокого отклика: процитированные выше слова похвалы скорее исключение, нежели правило[125]. Вызывали отчужденность у Тургенева и отдельные заявления Некрасова о своем характере и убеждениях. Приведенные одобрительные слова высказаны Тургеневым в тот период, когда Некрасов чрезвычайно плодовито пишет стихи и готовит к изданию сборник 1856 г. (о котором Тургенев впоследствии скажет слова высокой похвалы). Тургенев повторяет в письмах: «Ты бы здесь приготовил собрание твоих стихотворений к печати, которое тебе непременно надо издать зимой» (Тургенев П. III: 23; 29 апреля 1855 г.); «Ты за границей непременно должен написать свою биографию, это почти, можно сказать, твой долг» (Тургенев П. III: 99; 25 мая (6 июня) 1856 г.). Для Некрасова это время тяжелых потерь: умер еще один его сын от Панаевой, происходит очередная попытка разрыва с Авдотьей Яковлевной, очередное болезненное возвращение друг к другу и желание перемен. На этом переломе жизни много пишущий Некрасов воспринимается Тургеневым как поэт и как человек с биографией. Спустя всего лишь несколько лет между Тургеневым и Некрасовым происходит разрыв дружеских и журнальных отношений, и оценка Тургенева меняется: «экс-журналист, экс-поэт и присно-жулик Некрасов» (Тургенев П. VII: 198). В этой оценке Некрасов, которому суждено прожить еще десять лет, столько же лет возглавлять журнал и писать стихи, предстает как человек, который перестал быть поэтом; оценка «присно-жулик» в аспекте темы биографии указывает на то, что биографию Некрасова Тургенев на этом этапе готов рассматривать как ложь, нечто не являющееся подлинным.

Мнение Тургенева о Некрасове неразрывно связано с понятием «человек сороковых годов» – формула закрепилась благодаря стихотворению Некрасова «Человек сороковых годов» (1876), – с общей пережитой эпохой, со складом личности людей и литературных персонажей, с определенными этическими представлениями и приоритетами. «Он жулик и ярыга первой величины – но не настолько черствая душа, чтобы не ощущать желания быть с людьми одного с ним времени, одних воспоминаний и стремлений» (Тургенев П. XII: 122), – пишет Тургенев о Некрасове в письме к Полонскому 22 марта 1873 г. С понятием «человек сороковых годов» Тургенев соотносит и понятие биографии, когда обсуждает некрасовское намерение. С этим же понятием тесно связана та часть поэтического наследия Некрасова, которую принято называть «покаянная лирика»; в сущности, некрасовская поэзия едва ли не в первую очередь ассоциировалась с исповедальной традицией и покаянными мотивами. О поэзии Некрасова оставил запоминающееся суждение А. И. Герцен, так же, как и Тургенев, испытавший резкое отторжение от Некрасова-человека и не без скепсиса относившийся к Некрасову-поэту: «Хотя я его как человека не люблю, но это поэт весьма примечательный – своей демократической и социалистической ненавистью; с другой стороны, поэзия печальная и меланхолическая, в которой переплетаются скептицизм и верное ощущение нашего положения при Николае, нашла своего истинного представителя в Огареве» (Герцен. XXVI: 97–98, письмо к М. Мейзенбуг от 28 мая (9 июня) 1857 г.) Строй чувств и переживаний человека своей эпохи (добавим – человека своего кружка, так как кружок Белинского до конца жизни много значил для тех, кто его составлял) выделяется как характеристика поэтического голоса.

Пережитая эпоха выступает своего рода мерилом достоинства личности. Отсюда, думается, неприятие слов или поступков Некрасова, мотивация которых не подходила под представления о человеке определенной эпохи. Отсюда же – недоверие к его искренности, мысль о двойственности его натуры. Жизнь Некрасова включала в себя как пережитые вместе с Тургеневым «сороковые годы», так и нечто глубоко чуждое самому Тургеневу и тургеневскому представлению о «человеке эпохи». Лирический герой покаянных строк Некрасова диссонировал с личностью автора – противоречивым, оставлявшим впечатление двойственности человеком. Целостное представление Тургенева о биографии поэта, применительно к Некрасову, неминуемо должно было разрушиться. «Образ его – со всеми хорошими и худыми сторонами – выяснится только впоследствии», – пишет Тургенев М. М. Стасюлевичу вскоре после смерти Некрасова (Тургенев П. XVI-1: 14). «Теперь он стал легендой для молодежи… Но из этой самой молодежи выйдет толк только тогда, когда она освободится от этой легенды» (Тургенев П. XVI-1:17).