Осколки голограммы

Это же явление можно наблюдать в выступлениях оппонентов Суворина. Так, Суворин упоминает некий эпизод, когда Некрасов с цинизмом говорил «о священных отношениях». Скорее всего, речь идет об эпизоде, который со слов Тургенева излагают А. Н. Луканина (Луканина) и К. Вильде (Вильде): любовная история молодого Некрасова с безвестной девушкой, которую он мучил молчанием. Эту историю также связывают с эпизодом из воспоминаний Е. Я. Колбасина (эпизод с «гувернанткой», рассказанный Колбасину самим Некрасовым)[132] и с некоторыми стихотворениями Некрасова, в первую очередь с «Еду ли ночью по улице темной…» и «Я посетил твое кладбище…» (II: 346; Летопись I: 141)[133]. В комментариях Академического собрания сочинений и писем Некрасова названные источники упоминаются как мемуарные свидетельства. Между тем, в строгом смысле слова они не являются мемуарами[134] – это запись устного автобиографического рассказа Некрасова со слов либо самого Некрасова, либо его слушателя, либо следующего по цепочке[135], и размышления по поводу услышанного.

Суждения о Некрасове в этом случае основаны не столько на фактах, сообщенных в устной форме, сколько на оценках. Так, Суворин возражает не против фактов из жизни Некрасова, о которых он слышал от Тургенева, а против морально-этической оценки Тургенева, которую тот давал этим фактам.

Вильде и Луканина также не просто ссылаются на Тургенева – они приводят тургеневскую оценку этического характера. Луканина пишет: «Иван Сергеевич высказал: “Я, может быть, ошибаюсь. Но что у Некрасова неотъемлемо – это его искреннее чувство любви к народу; ему он никогда не изменял. В частной же своей жизни он был эгоист”. Иван Сергеевич вообще не любил Некрасова как человека» (Луканина; далее следует пересказ эпизода как иллюстрация эгоизма). Вильде: «Шумахер (П.Я. Шумахер. – М.Д.) передавал такие рассказы. Тургенев поведал ему, что от Некрасова его давно уже, вскоре, как они сблизились, начало отталкивать. Он не только не стеснялся, по словам Тургенева, а как будто хвастался такими, например, вещами» (Вильде\ далее – пересказ эпизода «мучительства»). Факты выступают как иллюстрация оценки.

В отличие от Суворина, Вильде и Луканина, передавая оценку Тургенева («Некрасов – эгоист» и «Некрасов – циник»), соглашаются с ней, Луканина – с несмелой оговоркой, Вильде – развивая мысль. Морально-этической оценке, которую Тургенев вынес Некрасову, в их текстах придается не меньшее, а пожалуй, и большее значение, нежели фактам биографии Некрасова, к слову сказать, фактам спорным и недоказанным (см. прим. 9 и Луканина). Однако эта оценка и размышления морально-этического характера подводят, в частности, Вильде к выводам литературного характера. В своей статье, которая называется «Литература и совесть», Вильде рассуждает о «чувстве прекрасного в художестве и чувстве добра в душе». Он приводит суждение Дюма-сына о Жан-Жаке Руссо, что это был человек, лишенный морального чувства, при всем литературном даровании. Далее Вильде пишет:

«Когда я гляжу на лицо Некрасова, мне кажется, что коршун в нем сидел врожденный. Но Жан-Жак Руссо был смелее. Он признавался даже в том, что врал, рассказывал в подробностях возмутительный факт оклеветания им горничной.

Некрасов пел покаянные стихиры. Красиво каялся.

А в темной истории с применением денег несчастной Огаревой не признавался.

Не для стихов» (Вильде).

В статье Вильде творческий акт литератора (в частности, покаянные стихи Некрасова) рассматривается как акт этический и эстетический одновременно. Полнота откровения исповедующегося, по логике Вильде, отчасти искупает «отсутствие морального чувства» и дает возможность рассматривать исповедь как эстетический акт. Напротив, неполнота откровения, частичность раскаяния, отсутствие единых этических критериев для лирического героя и автора, по логике Вильде, убеждают в отсутствии морального чувства у Некрасова и ставят под сомнение эстетическую ценность его поэзии. Факт оспаривания принадлежности некрасовских стихов к исповедальной традиции свидетельствует о том, что они воспринимались и рассматривались в первую очередь именно в этой традиции.