Осколки голограммы

Стихотворение «Выбор» (III: 52–54) было впервые опубликовано в № 1 «Отечественных записок» за 1868 г. Создано оно было в 1867 г., о чем свидетельствует авторская помета. Краткий комментарий к стихотворению в Академическом полном собрании сочинений написан Б. В. Мельгуновым. Автор комментария указывает на фольклорные образы и мотивы, общие для «Выбора» и других произведений Некрасова («Кому на Руси жить хорошо», судьба Матрены Тимофеевны Корчагиной, и «Мороз, Красный нос»), а также упоминает, что Некрасов предполагал после закрытия «Современника» в 1866 г. издавать периодические литературно-художественные сборники, и первый из них должен был открываться этим стихотворением (III: 413). Иными словами, с точки зрения поэтики этого произведения для комментатора наиболее значимой оказывается его связь на образном уровне с традиционным фольклором.

Констатации комментатора не содержат почвы для спора. Но анализ стихотворения позволяет уточнить роль фольклорных мотивов и образов в этом оригинальном поэтическом произведении. Обращение же к художественным приемам и контексту, и в частности к неопубликованным и незавершенным произведениям Некрасова, служит осмыслению его индивидуальной поэтики, принципов творческого отбора и творческого метода.

* * *

Рассмотрим заглавие, событийный ряд и финал.

Стихотворение называется «Выбор», и выбор предстоит сделать героине, обдумывающей самоубийство:

В горе стоит над рекой
Русская девица, девица красная,
Щупает прорубь ногой.

Девицу зовет в прорубь водяной царь. «Дрогнула девица», но ее отговаривает топиться воевода Мороз. Он советует ей сесть на пень и замерзнуть. Она не успевает заснуть: появляется Леший и уводит ее от Мороза, уговаривая зайти в вековой лес, где

С каждого дерева броситься можно
Вниз головой!

Выбор, о котором идет речь, – это выбор способа найти смерть. Но выбор этот мнимый, да и слово «выбор» предстает многозначным.

Первые строки побуждают думать, что искание смерти – это совершившийся выбор самой героини, решившей почему-то свести счеты с жизнью. Введение в ход повествования мифологических персонажей означает выбор способа ухода из жизни (предложения и оценка вариантов). Одновременно это и обольщение нетвердой души, которая еще только «щупает прорубь», но не бросается в нее, «стоит над рекой», но еще может повернуть обратно, то есть, все-таки выбор между самоубийством и отказом от него.

Монологи персонажей однотипны. Каждый из них объясняет девице, почему выбранный было ею способ ухода из жизни нехорош: за порогом смерти девицу ждут мучения. Каждый предлагает взамен свой способ, обещающий более легкую, более скорую смерть. Но финал остается открытым – выбор не сделан. Неизвестно, бросится ли девица с высокого дерева (обольщение Лешего), или опять ее подхватит Мороз, или, если они еще недалеко отошли от реки, она вновь услышит голос водяного царя.

Мучения самоубийцы, решающейся выбрать способ, могут закончиться смертью по собственной воле при участии волшебного помощника. Но, промедлив, она все равно замерзнет: ведь действие в стихотворении происходит в лесу, около воды, морозной ночью, где она оказывается, поддавшись горю, унынию и обольстительной мысли о прекращении страданий и уходе в смерть. Промедлив с выбором, она тем не менее подтвердит, что главный выбор – а не детали ухода – ею уже сделан, вполне осознанно или с вытеснением мысли о своем решении.

Девицу казнит мысль о «горе», которая привела ее ночью к реке возле леса. Отметим, что в стихотворении не проясняется, какое именно горе толкает героиню на самоубийство, но ее чувства – горе, страх, томительное ожидание разрешения – показаны как предельно сильные. В этой связи уместно вспомнить признание из «Рыцаря на час» (1854):

Не придумать им казни мучительней
Той, которую в сердце ношу

(II: 138).

Некрасов использует (чуть видоизмененным) расхожее выражение «казнить себя», употребляя его метафорически: лирический герой претерпевает длящуюся, но не оканчивающуюся физической смертью казнь. Казнь человека прекращает его жизнь; казнь лирического героя Некрасова заключена в добровольном продолжении этой жизни. Для героя жизнь – казнь. Это расхожее выражение, которое не используется напрямую, но легко приходит на память. В этом случае – вне рамок текста, но в ближайшем активном языковом контексте – для читателя происходит обновление метафоры.