Осколки мозаики

Разве попробовать вернуть ее назад? Факир, несомненно, постарался, предоставив историю правления везучего Досифея Авция в пергаменте. Ему-то кажется, что так просто сказать с поклоном: «Я Иллий Иувентин Еввентий», — что переводится как солнце и юность. Или: «Астерий Агапит Алвиан», — что переведут как звездный, возлюбленный и богатый. Затем просить руки дочери правителя – Алфеи. Странно, ему-то это зачем? Переиначить легенду?..

Но воинственные племена не знали любви, привязанности к месту, брачных уз. Женщины довольствовались хижинами, пещерами, принесенной добычей, охраной. Старые воины отбирали сыновей сызмальства на воспитание. Юные девушки показывались в полнолуния на плясках вокруг костра, но были неприкосновенны. Праздники служили западней для врагов, чьи набеги опустошали женские поселения, вынуждая строить крепости, менять привычки, обживаться, устанавливать иерархию.

Факир и тут преуспел, подарив вождю северянку, возжелавшую всегда быть рядом – во дворце. Пришлось строить дворец таким, как она чертила копьем на песке, с плитами – гладкими, как ее белая кожа… Она околдовала сурового полководца, зная, что дикари ждут чудес и защищают не повелителей, а свои поверья…

- Попытка кесарийцев соединить пустынное княжество с плодородным оазисом провалилась по прихоти вздорных племен. – Факир, разумеется, своевольничал, перевирая значки в ветхом свитке, но это сулило рассвет и пробуждение.

42. Пробуждение

Лучи солнца пробили синий купол над внутренним двориком с большим фонтаном. Алфея вздрагивает, изумленно узнавая дом отца и свои покои. Как обычно, по периметру — спиной к дворцу, стоят три цепи стражников. Чтобы стряхнуть ночное оцепенение, она вступает в остывший фонтан, долго плавает и ныряет. Затем, оставаясь на мраморном ложе, запрокидывает голову, давая возможность служанкам распутать в воде водоросли волос. Под плеск и шепот приятно дремать, не опасаясь, порою зловещих, снов-фантазий. Наконец-то найден пробор, разделяющий прическу на две половины, которые предстоит разобрать на пряди, — лишь потом их можно расчесать, каждую отдельно, по мере готовности скручивая с тонкими мягкими полотнами — для просушки. Шесть баранок на голове укутывают чалмой, предоставив хозяйке свободу. Нагая Алфея обходит анфиладу комнат, словно соскучившись. До наступления полдня никто не войдет к ней. Она возвращается, ибо еще слишком рано для прихода няни, видит в постели спящего златовласого юнца и, вскрикнув, вспоминает все свои странствия… Что бред, где явь?.. Порою легче пролистать тысячелетия, чем поверить во вчерашнее вознесение на небеса. Она помнит блаженство небесных объятий: душа, приникшая к душе… Открывшаяся божественная тайна… И никаких условностей.

— Неужели мы все еще живы? — выдохнула она…

— Милая моя, Алфея, зачем же откладывать рождение сына на сто тысяч лет? — блаженно потягиваясь, спрашивает Странник.

— Мальчишка, тебя колесуют! Богиня не может скоропалительно выйти замуж и родить!

— Почему? Ведь ты зачала.

— Если родится сын, то через год — после посвящения в богини из сильнейшего клана, совет воинов повелит: отдать в соседнее царство, из сына воспитать воина, а тебя будут терзать дикие звери. Черные-черные пантеры. Отец будет обязан уступить правление и покинуть земли.

— Алфея, я бессмертен, и ты знаешь это, как и то, что на свои камушки я могу купить не одно царство, а весь мир.

— Зачем мы вернулись, разве мы не жили на островах?! Наваждение какое-то.

— Немилосердная почва, ни шепота волн, ни травки, вечная мгла, а здесь нетронутый дивный мир.

— Все как во снах, где нет избавления. Исчезай! Исчезай… Исчезай. Мне пора одеваться к визитам.

В полуденной зале есть два возвышения: для хозяйки и через фигурный фонтан — для гостя. Она возлежит в задумчивом ожидании, свита заканчивает последние приготовления и выстраивается внизу полукругом. Откинут полог. Отец приветствует ее, показав открытую ладонь. Алфея отвечает тем же. Факир, поклонившись и откинув клобук с головы, поднимает обе руки ладонями к присутствующим, возвещает: «Звезды не солгали. Посвящение состоялось. Богиня обрела дар предвидения. Мир, покой, благоденствие поселятся в домах подданных».

— Благоденствие с вами, — отвечает Алфея, принимая приветствия присутствующих.

— Богиня…

— Благоденствие с вами…

И так до головокружения, пока все придворные опустятся на колени. Мраморные полы отражают их довольные лица.

— Свершилось чудо, богиня зачала наследника. Правитель будет иметь наследника и внука, — отчеканила Алфея.

— Виновного колесовать, — поправляет отец.

Гувернантка Судьба, древняя няня Правда и мадам Необходимость падают лицом в пол, откидывая косы — обнажая шею под топор. Умоляя о прощении, вытягивают беспомощные руки. Богиня, превозмогая тяжесть украшений и наряда, приподнимается, видит изумленного отца и чуть поводит головой в сторону, в знак несогласия с ним. Смущенно улыбаясь, он отвечает незаметным кивком на спины стражников и свиты. Дуэль взглядов длится до внесения кофе, пьют молча, гадая, — не отравлен ли утренний напиток алмазной пылью.