Ослиная порода. Повесть в рассказах

Кошки, лежавшие на обувной полке, кивнули в знак покорности, а я взяла в руки орудие труда.

Надо сказать, что в ноябре у нас в Грозном все ходили в калошах, потому что слякоть на улице была ужасная. Среди десяти пар обуви попались ботинки с комьями липкой грязи и туфли, зачерпнувшие воды из глубокой лужи.

На ветхую газету о тайнах мироздания я начала потихоньку счищать подсохшую прилипшую глину, после намочила тряпку и вытерла чьи-то калоши. Перемыв пять пар обуви, я поняла, что пора менять воду, и потащила тяжелое ведро в ванную комнату, дрожа от страха. Но сороконожки спрятались в своих владениях и на глаза мне не показывались.

Набрав чистой воды, я решила облегчить себе работу. Взрослые не обращали на меня никакого внимания: они прикрыли дверь в комнату и пили чай. Схватив недомытую до блеска калошу, я погрузила ее целиком в ведро и поняла, что так мыть обувь гораздо удобней.

«А почему бы не сделать это под краном в ванной?» – подсказал мне внутренний голос, и я, услышав его, несказанно обрадовалась.

Всю обувь я перенесла в ванну, подержала под струей холодной воды, стряхнула и расставила на старых газетах в коридоре. Несколько мокриц исчезли в отверстии для слива, и я помахала им рукой на прощание: нечего было лезть в ведро!

– Пора расходиться по домам! – раздались нестройные голоса гостей. – Поздно уже!

– Давайте еще по чашечке… – уговаривала их мама.

Возгордившись от умения соблюдать традиции, я неожиданно для себя глянула вниз и обнаружила Ксюшу около чужих калош. Она грустно на меня посматривала, а потом провела лапой по обуви.

– Брысь! – сказала я кошке.

И тут сообразила, что вся обувь внутри мокрая и уйти в ней люди не смогут. Меня охватила паника. Ведь теперь не только мама, но и гости, вероятно, смогут предъявить ослу серьезные претензии!

Оглядываясь на дверь в комнату и молясь про себя, чтобы мамины друзья задержались, я потащила калоши и ботинки на кухню. Сушить! В этом я видела спасение подмоченной репутации. Зуб на зуб у меня не попадал от страха. А стрелки часов в коридоре неумолимо бежали вперед.

– Всего доброго!

– Всех благ!

– Мир вашему дому!

Судя по всему, час расплаты настал.

– А где твоя дочка? – раздался вопрос, который в начале вечера был уместным, а сейчас показался мне злой шуткой.

– Она, как и положено, гостям обувь моет! – похвасталась мама. – Традиции, знаете ли!

– Да она у тебя умница! – обрадовались гости.

Однако никто из них в коридоре свои калоши и ботинки не обнаружил. Мама пыталась поймать мой взгляд, но я упрямо гладила кошку и глаз не поднимала.

– Где же обувь? – спросила меня одна из женщин.

– На кухне!

– Что она там делает?! – удивилась мама.

– Сохнет! В нее попала вода.

– Вот спасибо! Молодец! – похвалили меня взрослые.

Мама пошла на кухню. Минуты три ее не было, и гости даже стали переглядываться, а потом показалась родительница. В ее руках было что-то, отдаленно напоминающее калоши. Но это были не они! Это были сморщенные резиновые полоски, которые вначале разбухли от воды, а потом припеклись к горячим конфоркам на раскаленной плите.

– Я тебе сейчас… – издали начала мама, а я быстро спряталась за одного из гостей.

Те в изумлении рассматривали то, что осталось от калош.

Дедушка и внук надели мокрые, но целые ботинки, остальные – что нашлось: мама дала свои шлепанцы, мягкие домашние тапочки, сандалии. Меня гости не ругали, наоборот, говорили:

– Она научится! Твоя дочка еще маленькая!

– Руки у нее растут не из нужного места! Растяпа ослиная! – пробовала шутить мама, открывая дверь навстречу осеннему ливню, принимающему в свои объятия неподобающе обутых людей, и грозила мне кулаком.

Суп эпохи перемен

– Ешь!

– Не хочу!

– Быстро!

– Не буду!

– Ах ты ослиная порода! Ешь давай!

– Плохой суп!

Мы сидели друг напротив друга за белым кухонным столом с красивыми желтыми крапинками. Передо мной стояла тарелка с новым маминым супом. От вкусного старого он сильно отличался: в нем не было курицы, картошки и макарон. Это была обычная вода, в которой плавали когтистые куриные лапы.

– Ничего другого нет! В стране перестройка! – возмущалась мама.

Только вначале могло показаться, что тарелка белая, а ободок у нее синий. Просидев два часа без разрешения встать, пока не доем, я убедилась, что синяя окантовка тарелки состоит из нескольких десятков листиков, и это не просто листики, а именно листья клена, и соединены они между собой тугой и крепкой веткой, похожей на розгу. На той части тарелки, что была обращена на юг, имелась щербинка, и, ловко крутанув тарелку вокруг своей оси, я указала щербинкой на север, немного расплескав суп, что и входило в мои коварные планы.

Я выжидала.

– Это все проделки осла! – кипятилась мама. – Но ты не надейся! Я не выпущу тебя из-за стола!

Куриные лапы были страшными и невкусными. Обычно их грызут кошки или собаки. Но когда в стране нет хлеба и масла, люди дерутся в магазине и покупают куриные лапы, чтобы сварить суп для своих неблагодарных детей, обиженно сообщила мама.

– Есть кто дома? – послышался из коридора голос сердобольной Марьям.