Османы. Как они построили империю, равную Римской, а затем ее потеряли

Несмотря на то что Сулейман I встал на сторону религиозных повстанцев в империи Габсбургов, в собственной империи он все еще соперничал в борьбе за свою духовную роль и источник легитимности династии. Он столкнулся с крупномасштабными жестокими протестами в Центральной Анатолии со стороны дервишей-девиантов, такими как восстание, возглавляемое в 1527 г. суфием Календером Челеби, наследником Хаджи Бекташа и лидером его святилища в Центральной Анатолии, сторонники которого уничтожили первую армию, посланную для их разгрома. Его преданные сторонники подняли знамена, били в литавры и трубили в рога в знак поддержки. Поэт-бекташи провозгласил: «О осман! Этот мир не будет оставлен тебе. Не думай, что сын шаха не отомстит тебе за пролитую кровь»[408]. Календер Челеби был убит османскими войсками, положившими конец его восстанию, и святилище Хаджи Бекташа закрыли почти на три десятилетия. В 1527 г. получивший образование в Стамбуле ученый Молла Кабиз проповедовал, что Коран не превосходит Тору и Евангелие и не вытесняет их, а скорее зависит от них. Он также учил, что Иисус выше Мухаммеда[409]. Молла Кабиз отказался отречься от своих убеждений и был публично казнен[410].

Два года спустя та же участь постигла Исмаила Машуки. Машуки был членом ордена девиантных дервишей, который следовал учению Амира Резчика, умершего в 1476 г. Как и суфий Баба Туклес, обративший монгольского правителя, Амир Резчик якобы вышел невредимым после танца в огне, только его одежда была опалена[411]. Машуки приобрел значительное число последователей, утверждая, что человек вечен, а все, что запрещено исламским законом, включая употребление алкоголя, является допустимым. Он провозгласил, что, поскольку прелюбодеяние доставляет огромное удовольствие, они не запрещены, а поощряются. Он проповедовал, что пять столпов суннитской практики – пять ежедневных молитв, пост во время Рамадана, паломничество в Мекку, раздача милостыни и исповедание веры – не являются необходимыми для следования просвещенным. По его мнению, вместо Судного дня всех ждет реинкарнация: переселепние душ от одного человека к другому. Человек создает самого себя, каждый человек – это Бог. За эти шокирующие заявления, которых уже придерживался шейх Бедреддин, в 1529 г. Машуки и двенадцать его учеников были обезглавлены перед огромной толпой, собравшейся на ипподроме в Стамбуле, чтобы увидеть телесное наказание, назначенное тому, кто бросил вызов общепринятым истинам[412].

В 1561 г. османы казнили девиантного боснийского дервиша шейха Хамзу Бали за то, что он утверждал, что является полюсом вселенной. Только Сулейману I было позволено предъявлять такие духовные претензии. Последователь Хамзы Бали в отместку убил великого визиря, вероятно, намереваясь убить шейх-уль-ислама Эбуссууда Эфенди, который выдал юридическое заключение, разрешавшее казнь Хамзы Бали. Писатели из окружения султана провозгласили Сулеймана I полюсом вселенной. Они заявили, что политический успех требует святости и что, как святой из святых, султан является сувереном в обоих мирах. Его эсхатологическая роль состояла в том, чтобы быть последним мировым императором перед концом времен. Это не было вопросом теологической ортодоксальности, но переносом центра всех радикальных духовных притязаний, будь то шиитов – Сефевидов или османских суннитов, на их надлежащее место – в тело Сулеймана I.

В отличие от христианской Европы, где ортодоксальность определяли церковные соборы, осуждая несоответствующие верования как ересь и преследуя инакомыслящих как еретиков, в Османской империи такие взгляды рассматривались как вызов духовной и политической власти султана. Сулейман I выступал против тех, кто оспаривал его религиозный авторитет как суфийского совершенного человека, искупителя и обновителя века. Два из трех судебных процессов против суфийских диссидентов в этот период – над Моллой Кабизом и Исмаилом Машуки – произошли в первые двадцать лет правления Сулеймана I, когда пропаганда при дворе была чем угодно, только не тем, что мы сегодня признали бы нормативным суннитским исламом. Казненный на третьем процессе суфий Хамза Бали рассматривался как угроза из-за поддержки, которой он пользовался среди янычар, чья преданность, как и шиитов, была сосредоточена на зяте Мухаммеда, Али. Аналогичным образом, по образцу Мехмеда II, Сулейман I внедрил ряд практик в рамках бюрократизации, экспансии, строительства империи и централизации, которые не были навязыванием ортодоксальности.

Исламская реформация?