Осмысление моды. Обзор ключевых теорий

Таким образом, набор онтологических предпосылок, руководящих «телесной жизнью человека», может быть «открытым для перекомпоновки» (Butler 2004: 214). Эта открытость привела к некоторой путанице в трактовке идей Батлер. Поскольку ее суждения о гендерных перформансах, высказанные в связи с рассмотрением дрэг-практик или кросс-дрессинга (Батлер использует эти два термина как синонимичные и взамозаменяемые) в опубликованной в 1990 году книге «Гендерное беспокойство», многими были поняты неправильно, на протяжении следующих десяти лет Батлер предприняла несколько попыток уточнить свои высказывания. Так, ее утверждение «имитируя гендер, дрэг-практики выявляют и демонстрируют подражательную структуру самого гендера, а заодно и его произвольность» (Butler 1990: 187) было воспринято неподготовленными читателями едва ли не как руководство к действию – им было трудно устоять перед соблазном поверить в подлинную ценность перформативной природы кросс-дрессинга, возвысить эти практики до уровня акций, способных подорвать существующий гендерный порядок, а стилизацию тела трактовать как политический манифест. В 1993 году Батлер была вынуждена сделать следующее заявление:

Несмотря на то что у многих читателей создалось впечатление, что «Гендерное беспокойство» содержит призыв к распространению дрэг-перформансов как способа ниспровержения доминирующих гендерных норм, я хочу подчеркнуть, что не существует прямой и обязательной взаимосвязи между дрэг-практиками и ослаблением норм и что дрэг может с равной вероятностью служить как денатурализации, так и дальнейшей идеализации утрированных гетеросексуальных гендерных норм (Butler 1993: 125).

И в более поздних работах Батлер уточняла, что не имела намерения представить дрэг как некий «образчик сопротивления или политического наступления» (Butler 2004: 214–215). Более того, поскольку «социальные категории» в силу своей природы не могут быть предметом выбора, дрэг не столько «ниспровергает гендерные нормы», сколько выявляет «скрытые онтологические основания, которые определяют, какие вариации тела и сексуальности будут признаны естественными и правильными, а какие нет» (Ibid.). Иными словами, копируя знаки и символы доминирующих норм, дрэг-перформансы могут, в зависимости от способа стилизации, поддерживать и усиливать представления о существовании естественных и правильных способов быть как мужчиной, так и женщиной. Однако важно отметить, что однажды выявленные негласные допущения, лежащие в основе этого порядка, когда-нибудь могут быть поставлены под сомнение.

Недопонимание концепции гендерной перформативности, которую часто относят исключительно к кросс-дрессингу, приводит к тому, что незамеченным остается ключевой аспект, делающий бесценным и уникальным вклад Батлер в исследования моды. Практики кросс-дрессинга, переосмысленные как дискурсивный акт, независимо от того, стоят ли за ними какие-то политические намерения или нет, подчеркивают сфабрикованность гендерной идентичности и демонстрируют пародийный потенциал, скрывающийся за сущностными категориями «мужское»/«женское». Как заметила Розмари Хеннеси, занимающаяся именно гендерными исследованиями,

Для Батлер дрэг это не просто явление, имеющее отношение к одежде и кросс-дрессингу. Это дискурсивная практика, которая раскрывает сфабрикованность идентичности путем пародийного воспроизведения гетеросексуальной гендерной системы. Как и положено пародии, дрэг изобличает искусственность мифа о стабильном «я» и существующих от начала времен культурных кодах и системах означивания (Hennessy 1994–1995: 28).

Таким образом, для более глубокого понимания сути понятия и идеи перформативности нужно отвлечься от фантазий о том, как кросс-дрессинг поможет нам выбраться из гетеросексуальной матрицы, и задуматься над тем, какую роль играет мода в формировании тела определенного пола (sexed body). Такое формирование происходит в процессе непризнания, который создает «тела, имеющие значение» (Butler 1993).