Основания девятнадцатого столетия

Церковное христианство как религия состоит — как я стре­мился разъяснить в седьмой главе — из несогласуемых эле­ментов, поэтому апостол Павел и св. Августин запутались в противоречиях. В случае такого христианства речь идет не об обычном религиозном мировоззрении, но об искусственном, насильственно созданном. Как только пробудились истинно философские движения — чего никогда не было у римлян, но происходило у германцев — стала ощущаться противоречивая натура этой веры. И действительно, почти трагично наблю­дать, как благородные люди, такие как Скот Эригена в IX и Абеляр в XII веке мечутся в безнадежном стремлении привес­ти в согласие навязанный им комплекс веры с самим собой и с требованиями честного разума. Поскольку церковные догмы считались неоспоримыми, для философии сначала было два пути: она могла открыто признать несовместимость между со­бой и теологией — это был путь правдивый, или же она могла отрицать очевидность, обманывать себя и других и с помощью тысячи ухищрений вынуждать объединить несоединимое — это был путь неправдивый.

Путь правдивости

Правдивый путь с самого начала разделяется на несколько направлений. Он мог вести к смелой, антирационалистиче­ской теологии апостола Павла, как показывает пример Дунса Скота (1274–1308) и Оккама (ум. 1343). Он мог привести к принципиальному подчинению логики интуитивному чувст­ву, откуда начинается мистическое восприятие мира, начав­шееся с Франциска Ассизского (1182-1226) и Экхарта (Eckhart) (1260-1328) и продолжившегося такими различными умами, как Томас фон Кемпен, автором «Imitatio Christi» (1380-1471), и Парацельсом, основателем научной медицины (1493-1541), или Шталем (Stahl), создателем новой химии (1660-1734).⁴⁴⁶ Или же эта решительная правдивость могла вызвать поворот от специальных занятий христианской тео­логией и приобретение всеобъемлющего, свободного миро­воззрения, что мы уже рассматривали на примере энциклопе­диста Альберта Магнуса (Albertus Magnus) (1193-1280), продолженного гуманистами, например Пикусом Мирандолой (Picus von Mirandola) (1463-1494), считающим науку эл­линов таким же божьим откровением, как книги евреев, и изу­чающего их с религиозным рвением.

Но в конечном итоге этот путь в отношении мировоззрения мог привести наиболее глубокие умы к тому, чтобы критиче­ски проверить и отбросить основы авторитарной в то время теоретической философии, чтобы затем свободные, ответст­венные люди могли приступить к созданию новой, соответст­вующей нашему духу и нашим знаниям. Это движение — собственно «философское» — исходит у нас повсюду из ис­следования природы, его представители являются философа­ми, исследующими природу или философскими исследовате­лями природы, естествоиспытателями. Оно поднялось вместе с Роджером Бэконом (1214-1294), затем надолго утихло, по­давленное Церковью, но после усиления естественных наук вновь поднимается и гордо идет путем от Кампанеллы (веро­ятно, первым сознательно-научным теоретиком познания, 1568-1639) и Френсиса Бэкона (1561-1626) до Иммануила Канта (1724-1804) на рубеже XIX века. Столь многообразны были открытые человеческому уму благодаря верному следо­ванию его истинной природе направления! И на каждом из пу­тей нам достался богатый урожай. Из теологии апостола Пав­ла возникла церковная реформа и политическая свобода, из мистики религиозное углубление и реформа и одновременно гениальное естествознание, из пробудившегося гуманистиче­ского стремления к знаниям истинное, свободное, культурное образование, из создания специальной философии на основе точных наблюдений и критического, свободного мышления мощное расширение кругозора, углубление всех научных зна­ний и основа для полного преобразования религиозных пред­ставлений в германском смысле.

Путь неправдивости