Основания девятнадцатого столетия

   109 Отсылаю читателя прежде всего к небольшому, уже цитировавше­муся произведению Хатча (Hatch): «The influence of Greek ideas and usages upon the Christian church». Книга уникальная, пользующаяся авто­ритетом среди специалистов, и тем не менее может быть прочитана лю­бым образованным думающим человеком, даже не имеющим теологиче­ского образования.

   110 Выше мы уже упоминали, что в IX в. эта теология ожила в лице ве­ликого Скота Эригены, действительного предтечи истинной христиан­ской религии, в девятой главе мы еще вернемся к этому.

   111 Отдельная личность варварского Севера, конечно, могла быть вы­дающейся, жители империи были в большинстве грубыми людьми. «Культура» означает коллективное понятие — мы видели это в Греции (с. 70 (оригинала.— Примеч. пер.)), и можно не сомневаясь утверждать, что в германских странах настоящая культура начала возникать не рань­ше XIII века.

   112 См. с. 317, 477, 513 (оригинала. — Примеч. пер.).

   113 §6

      114 «Origenes du Christianisme». 7 ed., VII, 629.

      115 См.: Ориген. «Gegen Celsus». V, 64 («Против Цельса»).

      116 См.: Harnack. «Das apostolische Glaubensbekenntnis». 27. Aufl. S. 9.

      117 «The Deformed transformed». I, 2.

417

1,8 В книге епископа Хефеле «История соборов» {Hefele. «Konzi­liengeschichte». Bd III), дано подробное и агрессивно партийное изобра­жение спора об иконах. Мы увидим, что Лев Изаурский (Isaurier) и его советники пытались управлять стремительным упадком религиозного сознания путем введения суеверных, нехристианских привычек. Здесь не было догматического спора или политического интереса, своими смелы­ми действиями император восстановил против себя весь народ, руково-

14 Чемберлен, т. II

димый невежественными монахами. Психологическое объяснение Хефеле, что императору не хватало эстетического чувства, детски наив­но, чтобы ему возражать. Наоборот, сегодня мы все больше признаем, насколько прав был Лев, когда утверждал, что поклонение иконам озна­чает возвращение к язычеству. В Малой Азии археологи прослеживают превращение ранних богов в участников христианского пантеона, кото­рые остались, как и раньше, местными богами, к которым все также со­вершались паломничества и совершаются сегодня. Так, например, Афина из Селеуции (Seleucia), убивающая великанов, стала «святой Фек­лой из Селеуции»; алтари девы Артемиды были перестроены в алтари «Девы Божьей Матери». Бог из Колосса стал считаться Архангелом Ми­хаилом... Для населения разница была едва ли заметна (см.: Рамсей (Ramsay). «The church in the Roman Empire». S. 466). С этими древними народными, совершенно нехристианскими и антихристианскими суеве­риями был связан культ иконопочитания. Церковь могла вводить свои «distinguo» сколько ей было угодно, икона осталась, как камень Мекки, предметом, наделенным магической силой. По сравнению с этими фак­тами, которые не только в Малой Азии, но и в Европе до сегодняшнего дня способствовали вере в местные чудотворные божества (см.: Renan. «Marc-Aurele». Ch. 34), «доказательства», которые Грегор II приводит Льву в своих письмах о почитании икон, выглядят оЧень забавно. Два из них должны быть убедительны. Исцеленная Христом женщина (Еванге­лие от Матфея 9,20) на том месте, где она исцелилась, воздвигла статую Христа, и Бог не прогневался, но у подножия статуи выросла неизвестная лечебная трава. Это первое доказательство, второе еще лучше. Абгар, князь Едессы, современник Спасителя, направил Христу письмо, и Он в благодарность послал ему свой портрет (Хефеле, указ. произв., с. 383 и 395). Весьма примечательным и в высшей степени поучительным для по­нимания римской точки зрения является тот факт, что папа упрекает им­ператора (см. указ. произв., с. 400), что он украл у людей иконы, а взамен дал им «безумные речи и музыкальные фарсы». Это значит, что Лев, точ­но так же, как несколько лет спустя Карл Великий, вновь ввел в Церкви проповедь, а для подъема души музыку. И то и другое кажется римскому монаху столь же излишним, как недопустимым он считал поклонение иконам. Когда мы вспомним о том, что Германия (Germanicia), родина Льва, на границе Изаурии, была одной из тех лишь позднее основанных императорами колоний (Mommsen. «Römische Geschichte». 3. Aufl., V, 310), вспомним о том, что многочисленные германцы служили в армии, вспомним также, что Лев Изаурский был человеком из народа, который не в силу своего образования, но благодаря своему характеру настолько отличался от истинных малоазиатов, чтобы ненавидеть то, что они люби­ли, то у нас может возникнуть вопрос: «Не родился ли этот натиск на римско-языческий материализм, хоть и появился на юге, в северной душе?» Признаю слабость своей гипотезы.

¹¹⁹ В высшей степени вероятно, что духовное развитие этого замеча­тельного человека находилось под непосредственным влиянием валь- денсов, о чем говорят недавние сведения, заслуживающие большого внимания (см.: Thode. «Franz von Assisi». 1885, S. 31).