Основы марксистско-ленинской философии

Субъективно-идеалистический взгляд на роль личности в истории, игнорирующий роль народных масс, был подвергнут критике еще до К. Маркса рядом буржуазных историков. Изучение истории английской и французской революции привело французских историков времен Реставрации (О. Тьерри, Ф. Гизо, Ф. Минье и др.) к выводам, противоположным господствовавшему ранее взгляду французских просветителей на роль личности в истории. Последние видели в сознательной деятельности выдающихся личностей главную движущую силу исторических событий. Напротив, французские историки переносили центр тяжести на деятельность масс, преимущественно стихийную. Один из представителей этой школы историков, Моно, писал: «Историки слишком привыкли обращать исключительное внимание на блестящие, громкие и эфемерные проявления человеческой деятельности, на великие события и на великих людей, вместо того чтобы изображать великие и медленные движения экономических условий и социальных учреждений, составляющие действительно интересную и непреходящую часть человеческого развития — ту часть, которая в известной мере может быть сведена к законам и подвергнута до известной степени точному анализу. Действительно, важные события и личности важны именно как знаки и символы различных моментов указанного развития. Большинство же событий, называемых историческими, так относятся к настоящей истории, как относятся к глубокому и постоянному движению приливов и отливов волны, которые возникают на морской поверхности, на минуту блещут ярким огнем света, а потом разбиваются о песчаный берег, ничего не оставляя после себя» ¹²⁵.

Это был, несомненно, более глубокий взгляд на историческое движение. Но роль выдающихся деятелей нельзя свести к символам или простым знакам исторических событий. Такое упрощение может легко привести к фаталистическому представлению об истории как о заранее предопределенном процессе, который невозможно изменить.

К фаталистическим выводам приходил в конечном счете и Гегель, взгляды которого на роль личности в истории представляют собой важную веху в развитии философско-исторической мысли. Носителем исторической необходимости является, по Гегелю, мировой дух, или мировой разум, который управляет миром; хитрость мирового духа, направляющего историческое движение, состоит в том, что он использует интересы, страсти, стремления людей, в том числе и великих, как средство для достижения своей цели — осуществления прогресса в сознании свободы.

Но, несмотря на эту идеалистическую основу, в учении Гегеля было скрыто и нечто более значительное и рациональное. Гегель попытался дать диалектическое решение проблемы соотношения свободы и необходимости и в этой связи высказал ряд глубоких суждений о роли великих личностей в истории.

Великими, всемирно-историческими личностями являются, по Гегелю, лишь те, в целях и действиях которых содержится всеобщее, необходимое. «Их следует называть героями, поскольку они черпали свои цели и свое призвание не просто из спокойного, упорядоченного, освященного существующею системою хода вещей, а из источника, содержание которого было скрыто и не до-развилось до наличного бытия, из внутреннего духа, который еще находится под землей и стучится во внешний мир, как в скорлупу, разбивая ее... » ¹²⁶.

Такие деятели были мыслящими людьми, понимавшими, что нужно и что своевременно, что является правдой их времени. Вместе с тем, как и целые народы, исторические деятели, по Гегелю, — это всего лишь орудия мирового духа, который ими скрыто управляет и через них осуществляет свои цели. Его философско-исторические взгляды поэтому проникнуты духом фатализма, мистики.

Многие современные буржуазные социологи противопоставляют марксистскому учению о роли народных масс, классов и личности в общественной жизни так называемую теорию элиты. Они видят в народе, в массе лишь разрушительную, отрицательную силу. Носителем творческого, позитивного начала, с их точки зрения, является лишь элита, состоящая из наиболее одаренной части данного народа, нации, расы.

Американский социолог Р. Страус-Хюпе в книге «Зона безразличия» пишет, что масса не мыслит, она должна подчиняться и повиноваться власти и руководству власти. Другой американский социолог, Э. Чиной, настаивает на том, что «в каждом обществе одни люди определяются как высшие, другие — как низшие... Повсюду одни управляют, а другие подчиняются, хотя последние могут обладать различной степенью влияния или контроля над правительствами. Эти контрасты между высшими и низшими, богатыми и бедными, могущественными и бессильными суть социальной стратификации» ¹²⁷. Деление общества на высших и низших, управляющих и управляемых Чиной считает вечным законом социального бытия, усматривая его источник в различии природных способностей людей.