Особенности развития жанра баллады в отечественной поэзии 1990–2000-х гг.

Современный литературный процесс отличается многообразием художественных стилей, направлений, он во многом ориентирован на эксперимент, мифотворчество, переосмысление и ломку традиций. Возникающие новые литературные явления часто сложно вписать в теоретико-литературную парадигму современного гуманитарного знания. В связи с этим все чаще тезаурус литературоведческих словарей пополняется новыми терминами и понятиями, такими, например, как «новый реализм», «нон-фикшен», «неклассическая художественность». В свете обозначенной проблемы весьма интересным видится нам и рассмотрение термина «новый эпос», введенного в начале 2000-х гг. Ф. Сваровским. В литературном журнале «РЕЦ» [225] Ф. Сваровский на правах редактора дает пояснение новому литературному явлению в поэзии. Он весьма подробно обосновывает отличие «нового эпоса» от традиционного понимания эпоса и предлагает читателю воочию убедиться в существовании данного явления, помещая под одной обложкой поэтические подборки шестнадцати современных авторов, которые работают в данном направлении (Л. Шваб, В. Полищук, М. Степанова, А. Родионов и др.).

Очевидные изменения, наблюдаемые в современной поэзии, которая все более тяготеет к повествовательности, «стихопрозе», и подтолкнули Ф. Сваровского к попытке не только теоретически обосновать данное явление, но и практически доказать его существование. В связи с тем, что «новый эпос» – это прежде всего особый взгляд на поэтику лиро-эпических жанров (поэму, балладу, стихотворную повесть), нам видится весьма интересным рассмотрение как самого понятия «новый эпос», так и его влияния на балладную традицию.

Прежде всего подчеркнем, что «новый эпос» – термин, не закрепленный литературоведческими словарями, это не жанровая категория, не творческий метод, это, скорее всего, «модус высказывания» (В. И. Тюпа), который определяет специфическую форму отношений автора и текста в поэзии. При этом сам поэтический текст похож на мозаичные эпизоды, фрагменты киносценариев с увлекательными и порой абсурдными сюрреалистическими сюжетами. В таких нарративных текстах автор не отождествляется ни с героем, ни с рассказчиком, его роль сводится к стороннему наблюдателю, незримо стоящему за текстом и фиксирующему событийный ряд. Он никак не комментирует происходящее, не анализирует и не оценивает характеры и поведение героев. При такой нарративной установке переданные фрагменты чужой жизни приобретают метафизическую значимость. Поясняя особенности «нового эпоса», Ф. Сваровский подчеркивает: «Мне кажется, что проблема эта решается путем полного отчуждения, абстрагирования автора от конкретных высказываний и действий героев, от линейных смыслов текста (как это уже давно делается в постмодернистской литературе). Но при этом автор практикует системное нелинейное высказывание, подводя читатели к некоему переживанию, мысли, ощущению при помощи совокупности многочисленных элементов: образов, лексики, линейных смыслов текста (и этого в постмодернизме нет – серьезное авторское высказывание, если оно нелинейно, опять обретает значение)» [225].

Более того, отличительной особенностью «нового эпоса» является событийный ряд, который никак не связан с реальностью, действия происходят в ирреальном пространстве (сон, космос, будущее и т. п.). Автор играет контекстами, мирами, пространствами, произведение воспринимается только в своей целостности, оно не делится на части, смысл вытекает из общего контекста: перед читателем предстают некие кусочки истории, суть которой остается за текстом, но интуитивно она восстанавливается читателем. Эпическая составляющая связана и с образом героя, и с понятием героического. Герой-маргинал может совершать подвиг в космосе, на войне, в обычной уличной драке, участвовать в мистическом триллере и т. и. События часто имеют роковой, метафизической оттенок.

Основоположники «нового эпоса» Ф. Сваровский и А. Ровинский, как мы уже отмечали, обнаруживают целый ряд современных поэтов, которые работают в данном направлении: В. Полищук, Б. Херсонский, Г. Дашевский, М. Степанова, А. Родионов и др. Заметим, что сюжеты многих произведений представленных авторов тяготеют к балладному. В таких текстах наблюдается своеобразная реинкарнация балладного жанра: привнесение в балладный стих нарочито фантастических и мистических сюжетов, смещение миров реального и потустороннего, изображение в качестве действующих лиц героев необычных.

Ориентация на готическую поэтику, сочетание чудесного и ужасного, особая роль нарратора позволили исследователям говорить как о близости стиля «нового эпоса» к жанру романтической баллады, так и о проявлении в современном балладном стихе новых черт, значительно трансформирующих жанровый канон. И. Кукулин отмечает: «мы можем говорить о балладности как о черте поэтики, которая, однако, не приводит к буквальному возрождению жанра: в некоторых отношениях стихотворения Сваровского похожи на романтические баллады, но отличий здесь не меньше, чем сходств…» [169, с. 236].