Особое мнение

Сколько раз перекапывали этот район – наверное, не сосчитать. Все ценное давным-давно собрали и увезли, растащили по окрестным коммунам. Вдоль дороги белели аккуратные кучки костей, собранных по развалинам, но так и не утилизированных. Цементное крошево, металлолом, кабели, пластиковые трубы, бумага, тряпье – применение отыскалось всему. Всему, кроме костей.

– Хочешь сказать, здесь люди жили?! – хором возмутились близнецы. На лицах обоих отразилось недоверие пополам с ужасом. – Тут же… вон жуть какая!

Впереди показалась развилка. Эд сбавил ход, дожидаясь указаний жены.

– Далеко еще? – отрывисто буркнул он. – А то прямо мороз по коже. Как знать, кто тут по подвалам прятаться может. Мы их, конечно, в девятом году залили газом… но с тех пор все небось уже повыветрилось.

– Направо, – откликнулась Барбара. – Вон за тот холм.

Эд, переключившись на самую низкую передачу, осторожно перевалил канаву и выехал на боковую дорогу.

– Думаешь, эта старуха в самом деле нам чем-то поможет? – беспомощно спросил он. – Проклятье, я столько разного слышал… поди разбери, где правда, а где вранье. Сказки о старых ведьмах, умеющих воскрешать умерших, заглядывать в будущее, исцелять хвори и так далее, рассказывают уже пять с лишним тысяч лет.

– Так все это и происходит уже пять с лишним тысяч лет, – спокойно, уверенно отвечала жена. – Они всегда рядом. Всегда готовы помочь, только приди к ним за помощью. Я сама видела, как она исцелила сынишку Мэри Фулсом – помнишь, он еле ходил из-за сухой ноги? А медики его усыпить собирались…

– Ага, если верить этой твоей Мэри Фулсом, – резко оборвал ее Эд.

Машина запетляла, словно ощупью огибая иссохшие ветви древних деревьев. Едва развалины остались позади, дорога нырнула в полутемную гущу ползучих лиан и кустов, затмевавших солнечный свет. Моргнув от неожиданности, Эд зажег тусклые фары. Лучи фар заплясали по стене зарослей. Поднявшись накатанной колеей к гребню холма, машина миновала узенький поворот… а дальше дорога кончилась.

Приехали… Две пары изъеденных ржавчиной автомобилей перегораживали дорогу от края до края, а остальные пристроились на обочинах и среди кривых, узловатых деревьев. За машинами молча стояли люди – мужчины в тускло-серой униформе рабочих из коммун с семьями. Дернув кверху рычаг ручника, Эд ощупью отыскал ключ зажигания. Обилие эмблем самых разных коммун поражало: и все окрестные, и отдаленные, незнакомые… похоже, некоторым из ожидавших пришлось проделать путь длиной не в одну сотню миль!

– Тут всегда так. Вечно народу полно, – пояснила Барбара, пинком ноги распахнув мятую дверцу, и осторожно, прижимая к груди малышку, выскользнула из кабины. – Сюда едут за самой разной помощью, какая ни потребуется.

Толпа ожидавших не сводила глаз с грубоватой бревенчатой постройки – обшарпанного, обветшавшего, возведенного на скорую руку из чего попало пристанища военных времен. Стоявшие в очереди медленно, шаг за шагом, поднимались по скрипучим ступенькам крыльца и исчезали внутри. Тут-то Эду и довелось впервые увидеть тех, к кому он приехал с просьбой.

– Это та самая старуха и есть? – спросил он, кивнув в сторону крыльца.

На крыльцо выступила хрупкая – в чем душа держится – старушонка. Окинув взглядом собравшихся, она выбрала одного и принялась вполголоса совещаться с сопровождавшим ее толстячком. Вскоре к их разговору присоединился еще один – мускулистый, светловолосый, довольно молодой человек огромного роста.

– Бог ты мой, – выдохнул Эд, – у них тут что же, целая организация?!

– У них таланты разные, – пояснила Барбара и, крепко прижав к груди дочь, шагнула вперед, в толпу ожидающих очереди. – Дожидаться целительницу полагается вон там, справа, под деревом.

Портер, устроившийся на кухне, взгромоздив ноги на подоконник, курил, прихлебывал кофе и безучастно, рассеянно наблюдал за очередью, тянувшейся от входной двери к нескольким комнатам.

– Ишь, сколько нынче народу, – сказал он Джеку. – По-моему, пора с каждого плату за вход брать.

Джек раздраженно крякнул, встряхнул головой, отбросив назад роскошную светлую гриву волос.

– А ты чего здесь сидишь, кофе хлещешь? Поднялся бы, помог.

Пухлый, изрядно обрюзгший толстячок с водянисто-голубыми глазами и редкой сальной шевелюрой звучно рыгнул.

– Так никому неохота в будущее заглядывать, – пояснил он. – Вот явится кто полюбопытствовать, не суждено ли ему внезапно озолотиться или жениться на писаной раскрасавице, я – живо к себе, в шатер, всю правду ему расскажу…

– На картах еще погадай, – буркнул Джек, беспокойно переминаясь с ноги на ногу у окна, скрестив на груди могучие руки и мрачно, встревоженно хмуря лоб. – До чего же мы докатились, а?

– Ну, знаешь, о чем спрашивать, – тут я им не указ! На днях один старый хрыч спросил, когда ему предстоит помереть. Я и ответил: через тридцать один день… а он побагровел, будто свекла, и давай на меня орать! А я что? У меня все по-честному. Я ведь не шарлатан какой. Я правду говорю, а не то, что им хотелось бы слышать, – с усмешкой возразил Портер.

– И давно ли хоть кто-нибудь в последний раз спрашивал о чем-нибудь стоящем?