Осоковая низина

Алису озарила удивительно простая и ясная мысль: от всего этого можно уйти! Как ушел год тому назад хромой Ванаг. Теперь он лежит за кладбищенской оградой. Утром, по дороге в имение, Алиса взглянула на заснеженную, почти незаметную могилу. Человек сторонний принял бы ее за небольшой сугроб, ведь креста на ней нет. Пастор Брамберг не разрешил хоронить Ванага на кладбище, рядом с женой. Алисе тоже выроют могилу за оградой в лесу. Пускай! Теперь ей все равно, что с ней будет.

Она сняла с гвоздя вожжи. От конского пота, пыли, навоза, дождя и ладоней Петериса они стали гладкими. Вначале Алиса решила пойти к одинокой сосне у обочины дороги: у нее толстые, крепкие сучья. Но затем подумала, что ей навряд ли взобраться на них. Да и зачем идти в такую даль, пугать чужих людей, если можно сделать так, чтоб Петерис первым нашел ее утром?

Придя в хлев, Алиса высоко подняла, фонарь, чтобы разглядеть матицу. Крепкая и прочная, она тянулась от одной стены к другой. Алиса поставила фонарь на землю, приволокла лестницу. Прислонила ее к балке, размотала вожжи и полезла наверх. Вначале она не чувствовала под ногами ступенек, как не чувствовала и страха, но затем руки и ноги непроизвольно задрожали. Алиса всем телом прижалась к лестнице и вдруг вспомнила, как утром к ней так же прижался Ильмар. И мгновенно она поняла, что не сможет этого сделать.

Петерис еще не проснулся. Было слышно, как за стеной храпит Лизета. Алиса повесила на место вожжи, сняла грязный жакет и тихо вошла в комнату. Платье к пальто она вечером в спешке не повесила в шкаф, кинула на кровать. И теперь, затаив дыхание, Алиса в темноте прокралась с одеждой в сени. Переоделась, обула туфли и боты, погасила фонарь и закрыла снаружи, дверь. Очутившись за сараем, кинулась бежать. Остановилась она уже у одинокой сосны и перевела дыхание. Здесь, за своими невидимыми воротами, Алиса почувствовала себя в безопасности и оглянулась. Луна скользнула за облако, но все же можно было различить заснеженные поля и темные купы домов, только пологий пригорок «Вартиней», казалось, слился с небом.

Алиса застегнула пальто на все пуговицы и пошла, чтобы никогда уже не вернуться сюда.

Увидев у Артура в окне свет, Алиса обрадовалась. Не мог оторваться от очередной книги. Она даже хотела постучать в окно, но остановилась: Артур мог превратно истолковать это. И еще заметят соседи и подумают невесть что. Алиса подошла к входной двери и осторожно взялась за ручку, но петли испустили такой пронзительный визг, что она замерла. Алиса пыталась как можно тише закрыть за собой дверь, та скрипела не меньше, только дольше. Она ощупью добралась по темному коридору до квартиры матери и остановилась, не решаясь постучать. Подождет, пока не успокоится сердце, опять не уснут те, кого она разбудила, пока не ляжет спать Артур. Однако чуть погодя в комнате Артура скрипнул стул и раздались тихие шаги.

— Кто там?

Алиса не ответила. Свет из приоткрытой двери слабо освещал коридор, Артур не узнал ее.

— Кто там стоит? Что вам угодно?

Артур вышел в коридор.

— Вы?

Алиса позволила отвести себя в комнату, усадить на стул. Из ее сбивчивых слов парень наконец понял, что случилось.

— Все будет хорошо. Успокойтесь! Главное, успокойтесь!

Алиса попросила воды. Артур, волнуясь, зачерпнул слишком полную кружку, и Алиса залила пальто. Затем он сообразил, что Алиса разгорячена, и взял у нее кружку.

— Я вскипячу чай.

— Не надо. Я сейчас…

— Погодите!

Артур пошел будить Эрнестину.

Пришла мать.

— Он выгнал тебя?

— Нет. Я сама.

Больше Эрнестина ни о чем не спрашивала. Отвела Алису к себе, вскипятила чай, помогла умыться, тепло укутала дочь в большой шерстяной платок.

— Ну, теперь рассказывай мне все, детка!

И Алиса рассказала. О «Прериях», о поросенке, о вожжах. А потом в мягкой постели матери погрузилась в тяжелый, бредовый сон.

К полдню пришел Петерис. Алиса только что встала с постели и вышла на кухню. У нее болела голова, не было сил.

— Добрый день!

Казалось странным, что Петерис поздоровался. Алиса схватилась за стол. Петерис мял в руках шапку.

— Домой не поедешь? — выдавил наконец из себя.

На кухню вошла Эрнестина. Спокойно оглядела Петериса с растрепанных волос до постол и велела Алисе:

— Ступай в комнату!

— Мама, я…

— Ступай, детка!

Она вытолкнула Алису, закрыла дверь и осталась на кухне наедине с Петерисом.

— Алиса теперь будет жить здесь. До воскресенья привезите все ее вещи! И паспорт. К вам она больше не вернется. Можете искать себе другую жену. Такую, которая будет зарабатывать себе на хлеб. У которой будут деньги. И которую можно будет ругать и бить.

— Я не бил.

Спорить с ним Эрнестина не собиралась.

— Я вам все сказала.

Эрнестина даже не подняла руки, лишь слегка кивнула на дверь.

Лицо Петериса налилось кровью, затуманенным взором он какое-то время смотрел на Эрнестину, затем, потоптавшись на месте и не проронив ни слова, вышел.

Вечером Алиса слегла в лихорадке.