Оставь меня за кадром

– Черт возьми, нет. Это зло, сотворенное человеком, – сказала Трина, сменив позу. Она скрестила руки на груди, что выглядело будто… застенчиво? – Но если бы я окончательно потеряла рассудок и заглянула в Интернет, я бы узнала, что с тобой случилось?

– Ты обнаружила бы много теорий.

– И в чем же правда?

Горло Мелоди болело все сильнее и сильнее, пока ей не стало трудно дышать.

– Похоже, что за нашим первым разговором по душам наблюдают миллионы людей.

Трина усмехнулась.

– У нас и раньше были разговоры по душам. – Она тут же засомневалась: – Разве нет?

Мелоди попыталась улыбнуться, но сегодня ее губы не слушались.

– Все из-за того самого парня, не так ли? – тихо спросила Трина. – Я предупреждала тебя насчет него. Яблоко от яблони недалеко падает. – Эти слова ударили Мелоди под дых. Даже сейчас ее сердце отказывалось верить в них. Бит не был плохим человеком, он был замечательным. Трина не понимала этого, ведь она не видела полной картины, в этом было дело. Или она была недалекой, раз думала так?

– Мама, тебе нужно знать, что Октавия Докинз, очевидно, смотрит этот прямой эфир.

– Правда? – воскликнула Трина, медленно поворачиваясь лицом к камере, и с улыбкой показала средний палец. – Катись отсюда, старая заносчивая ведьма.

– Как мило, – пробормотала Мелоди.

– Ой, – сказала Даниэль с другого конца комнаты. – Не упускай эту мысль. У нас сервер вышел из строя. Количество зрителей начало стремительно расти, когда появилась Трина, и только увеличивается…

– Похоже, я все еще в ударе, – сказала Трина, открыто красуясь.

– Да, – согласилась с ней Даниэль. – Что ж, мне нужно поработать над этим. Не говори ничего важного, пока мы не запустим эфир.

Продюсер и оператор вышли через парадную дверь, и возбужденные крики с улицы наполнили квартиру, пока их снова не заглушили. Мелоди стало чуть полегче, когда она осознала, что находится вне поля зрения камеры, пусть даже временно. Боже, она хотела, чтобы это поскорее закончилось. Раньше это было терпимо, потому что у нее был товарищ по команде, но с грузом ожиданий и с давлением было слишком тяжело справляться в одиночку.

На всякий случай она протянула руку назад и выключила микрофон.

После десяти секунд напряженного молчания Трина откашлялась.

– Мелоди-Энн… – начала она, отставив свой бокал. – Я не знаю, с чего начать.

– С чего начать?

Ее мать усмехнулась.

– Со всего сразу. – Она на мгновение замолчала. – Во-первых, ты просто потрясла меня своим исполнением «Растряси клетку». Я тобой гордилась, хотя и была чертовски зла. – Она нахмурилась. – Когда ты научилась играть на гитаре?

Услышав комплимент от матери, ей стало трудно произносить слова.

– Много лет назад. Когда мне было чуть за двадцать.

– Так давно? – спросила Трина, моргая. – Ты не думала, что мне будет интересно это знать? Я ведь музыкант.

– Ты только что сама ответила на свой вопрос. Я бы не стала… – Мелоди резко пожала плечами. – Просто у тебя такой грандиозный успех, и трудно не оценивать себя и все, что я делаю, исходя из этого. Трудно не думать, что ты занимаешься тем же, но делаешь это лучше.

– О черт, – сказала Трина, осознав то, о чем говорила Мелоди. – Прости, я не знала, что ты так к этому относишься.

Мелоди кивнула.

– Что ж, мне жаль, что я бросила тебе вызов перед твоими друзьями.

Брови ее матери поползли вверх:

– Правда? Мне показалось, тебе это понравилось.

– Я не говорю, что мне это не понравилось. Я просто сказала, что мне жаль.

Трина рассмеялась, и ее смех был громким и долгим.

– Вот это я понимаю. Что ж, я это заслужила. – Через мгновение она посерьезнела. – Немного иронично, что ты не рассказала мне о том, что научилась играть на гитаре, потому что думала, что со мной тебе не потягаться. Дело в том, что… Я не рассказываю о тебе своим соседям по дому, потому что знаю, что была не очень хорошей матерью. Они, вероятно, стали бы задавать мне вопросы о тебе, а я бы не знала, что ответить.

– Ты бы справилась, – сказала Мелоди, сидя очень тихо, боясь испортить момент. – Ты могла бы спросить меня.

– Я как раз собиралась начать, если ты не против. – Трина откашлялась, чтобы скрыть дрожь в голосе. – Каждый раз, когда я покидаю свою зону комфорта и приезжаю в Нью-Йорк, мне кажется, что я заново переживаю прошлое, и я становлюсь такой уязвимой и так сильно раскаиваюсь, что не могу думать ни о чем другом. Мне следовало бы уделять тебе больше внимания. Давно пора было начать…

Она признала свои ошибки. Видимо, этого было достаточно для Мелоди, чтобы простить, просто заставить Трину вслух признать, что ей было больно.

– Мы можем начать прямо сейчас, мама.

– Спасибо, – сказала Трина, смахнув влагу с глаз, явно пытаясь собраться с мыслями. – Кажется, это хороший шанс рассказать мне, что произошло. – Трина старалась говорить непринужденно, несмотря на то что голос выдавал ее настоящие эмоции. – То есть с вражеским отпрыском.

У Мелоди вырвался смешок, но тут же перешел в неуверенный вздох.