Оставь страх за порогом

– Мы с вами, глубокоуважаемый, молимся в разных храмах – вы в церкви, я в синагоге, но оба просим у Иисуса милостей себе и близким, он по возможности откликается, помогает не хворать, не голодать, иметь над головой крышу. Знакомы не первый год, восторгаюсь вашей скромностью, мудростью. Благодарен за то, что ни разу не осквернили рот и воздух бранным словом, не обозвали порхатым жидом, что делают другие чуть ли не на каждом шагу, обвиняя сыновей Израилевых в жадности, хитрости, умении обжуливать любого простодушного, доверчивого. Я бедный еврей, которому приходится изо дня в день биться как рыба об лед, чтобы прокормить большое семейство, поставить на ноги сыновей, удачно отдать замуж дочерей. Окажите милость, возьмите в обучение моего Марка, я подарил ему жизнь, вы одарите профессией, чтобы его дети, мои внуки не знали, что такое ложиться спать с пустым желудком, который всю ночь напролет поет на разные голоса, не носили обноски с чужого плеча. Не хочу, чтобы Марк прозябал, как его отец, в нищете. Если счастье поворачивалось ко мне задом, пусть обернется лицом к наследнику. За доброту готов дни и ночи молиться за ваше здоровье, но, думаю, молитвы бедного еврея для вас, что припарки мертвецу.

После недолгого раздумья Поликарп Евграфович снизошел к слезной просьбе портного, взял мальчугана в подмастерья. За учебу не попросил и гроша, мало того, кормил, платил по гривеннику в неделю, позже давал по пяти целковых в месяц, что было довольно щедро.

Учеба продолжалась ни много ни мало восемь лет. Весной 1884 года на Пасху, осушив чарку по случаю праздника чудесного воскрешения распятого Христа, ювелир сказал юноше:

– Все что знал, умел – передал, ничего не утаил. Верю, не опозоришь учителя. Вначале, признаюсь, опасался, что будешь лениться, отлынивать от работы. Рад, что ошибся, Настанет время, когда лишусь зрения, сил, не смогу удержать сверло, циркуль, молоточек – и ты станешь законным хозяином всего что имею. Надеюсь, будешь трудиться с чистым сердцем, иметь чистые помыслы. Коль станут приходить на ум завистливые мысли к чужому богатству, захочется объегорить клиента, заменить дорогой камушек на фальшивый, сразу гони прочь подобные черные желания, иначе не доживешь до моих годов, сгниешь на каторге или обманутые посадят на нож. Еще ни в коем случае не якшайся с жульем, всякими аферистами, которых пруд пруди. Упаси боже покупать ворованное, даже если запросят мало и сможешь продать с выгодой.

Меерович внимательно слушал напутствия и был рад, что сумел скрыть от старого ювелира нездоровую любовь к бриллиантам, агатам, сапфирам, изумрудам, с которыми пришлось работать, желание не возвращать их клиентам, стать их полновластным хозяином. Стоило взять в руки алмазы с оттенками черного, красного, зеленого цветов, как все советы учителя забывались, взгляд впивался в драгоценный камень, получивший название от греческого слова «аломас», что означало «неукротимый», то есть сверхкрепкий. При виде найденного на рудниках Трансвааля, Кашмира, острова Борнео минерала в коленях возникала дрожь.

«Дождусь времени, когда стану не только богатым, а несметно богатым, – мечтал Марк Соломонович. – Разве это справедливо, что другие имеют в банках крупные счета, владеют фирмами, заводами, поместьями, дворцами, а я с золотыми руками не имею в собственности ни единого карата?»

В мечтах и снах прощался с заштатным Царицыном, оказывался в столице, где обслуживал богатых клиентов, личный сейф пополнялся раритетами.

Вскоре Поликарп Евграфович преставился, оставив ученику в наследство кроме мастерской всю клиентуру.

Не прошло и года, как благодаря упорству, таланту, слава нового хозяина мастерской достигла Петербурга, Москвы. В Царицын посыпались выгодные заказы. Через руки Мееровича прошли сотни колье, перстней, серег, отдельные камни, которые после искусной огранки повышались в цене. Среди клиентов попадались весьма важные персоны – сановники, бароны, биржевые воротилы, фабриканты, члены известных фамилий, родов.

Жил Меерович не то чтобы богато, но не бедно, играл роль скромного человека, при удобном случае жаловался на финансовые трудности. Чтобы никто не подумал, что имеет много денег, во многом, даже в еде себе отказывал. Не забывал советов учителя и не якшался с разного рода аферистами, не участвовал в махинациях, как зеницу ока берег свою репутацию, которую не купить, можно лишь заработать.

Однажды поступило лестное предложение владельца всемирно известной фирмы Фаберже трудиться на его фабрике. Меерович поразмыслил и учтиво отказал поставщику императорского двора. «У обрусевшего француза стану очередным мастером, буду обязан во всем подчиняться, в моем же городе, в моей мастерской я сам себе хозяин. Узнай покойный отец, что я ответил Фаберже, закатил бы к потолку глаза, поднял над головой дрожащие руки, обозвал меня форменным идиотом».