Оставь страх за порогом

В столицу, правда, вскоре попал. Получив вызов, собрался в два счета, полетел словно на крыльях. Сделал пересадку в Москве и прибыл в Северную Пальмиру, где на вокзале встретили, как важную персону. Усадили в стрелявший выхлопами едкого газа автомобиль, привезли в Зимний дворец к восседавшему под портретом Александра III старцу с холеными бакенбардами, хищным орлиным носом.

Не поздоровавшись, не предложив присесть, начальник камеральной части гнусаво процедил:

– Вас рекомендовали весьма почтенные господа, посему решено привлечь к консультации. Предупреждаем: все, что придется лицезреть, следует сохранить в строжайшей тайне. Упаси вас Бог, – гофмаршал поднял указательный палец, – кому-либо, где-либо проговориться об увиденном в святая святых императорской кладовой.

Мееровича провели через анфиладу залов с мраморными статуями, гобеленами, живописными полотнами, спустили в подвал. Охранник отпер решетку, затем дверь, и Марк Соломонович оказался в комнатке со сводчатым потолком без единого окна. Лязгнул на многопудовом сейфе замок, и достали продолговатый ящик. Открыли крышку, и ювелир чуть не задохнулся при виде играющих всеми цветами радуги драгоценностей.

Холодным огнем вспыхнул зеленовато-голубой алмаз «Орлов» (прежде именовавшийся «Великий Могол») в 198 каратов, в свое время сиявший в глазнице статуи индийского божества в храме Серенгам, похищенный французским солдатом, проданный в Амстердаме армянскому купцу. Позже алмаз приобрел граф Григорий Орлов за баснословно высокую цену для обожаемой императрицы Екатерины II.

Ничуть не хуже был желтоватый алмаз «Шах», имевший романтическую и в то же время зловещую судьбу. Найденный в конце XVI века, он долгое время находился у шаха Ахмаднагара, затем перешел к внуку правителя, которого не только изгнали с престола, но упрятали в темницу. Почти век алмаз висел возле трона в обрамлении рубинов, изумрудов, пока в 1735 году его не увезли в Персию. Новый хозяин «Шаха» считал его священным талисманом, оберегающим древнюю династию от всяких происков врагов, отравителей из числа придворных. Спустя почти век, в 1829 году, шаху Надиру пришлось, несмотря на громадное сожаление, проститься с чудо-минералом, причем добровольно. Произошло это в результате убийства мусульманскими фанатиками всех сотрудников российского посольства в Тегеране во главе с посланником Александром Грибоедовым. Чтобы не вызвать у императора Николая I гнев, предотвратить войну, шах, скрепя сердце, «во имя искупления вины» отослал алмаз русскому царю. За жизнь драматурга, дипломата, поэта, композитора цинично заплатили. Назревавший конфликт двух государств, который мог привести к тысячам жертв, морю крови, был разрешен мирно. Царское собрание драгоценностей пополнилось новым приобретением. Любуясь преподношением, помазанник Божий изрек: «Предаю вечному забвению злополучное тегеранское происшествие[50]».

Окаменев, Меерович смотрел на содержимое ящичка, не в силах шевельнуть рукой, произнести слово – алмазы зачаровывали, не позволяли отвести взгляд, дразнили.

«Без сверки по справочникам узнал бы «Орлова» и «Шаха» среди сотни других алмазов. Они действительно более чем прекрасны!».

Ювелир не смел прикоснуться к созданному природой чуду небывалой красоты, не говоря о ценности. Когда вооружился лупой, увидел на алмазе причудливую вязь арабских букв, перечислявших прежних владельцев.

«В мрачном дворцовом подземелье «Шах» и его «близкие родственники» замурованы, похоронены, как мумии египетских фараонов в гробницах-саркофагах. Этим камням место на свету, ими следует восторгаться».

Точно догадавшись о размышлениях ювелира, гофмаршал сказал:

– Есть мнение, будто без поступления свежего воздуха, при постоянном пребывании в полнейшем мраке алмазы бледнеют и, значит, теряют ценность, за них уже не получишь нужной суммы в долларах, фунтах стерлингов, марках, франках и иной валюте. Удостоверьтесь, что императорская коллекция не пострадала, не обесценилась.

Меерович потупил взор.

– К сожалению, вынужден разочаровать. Алмазы, как и люди, с годами стареют. Драгоценные камни, тем более после отделки, призваны услаждать взоры людей, а не быть упрятаны за семью печатями.

Главный хранитель сокровищ империи пожевал беззубым ртом:

– Замечание примем к сведению, но вряд ли к исполнению. Ювелирным изделиям безопаснее оставаться в сейфе, нежели быть на пальцах, шеях, груди дам высшего света.

Ювелиру выделили место, и в течение двух дней через руки Мееровича прошли колье, браслеты, броши, кольца, даже корона. Мастер чинил замочки, протирал спиртом, вытирал бархоткой изделия из золота, серебра, платины и не замечал, как бежит время, забывал о ноющей спине, голоде, жажде.

Когда работа была завершена, заплатили не слишком щедро. «За предоставленную возможность лицезреть раритеты ювелирного искусства могли потребовать плату с меня», – подумал ювелир.

Вернувшись в Царицын, Марк Соломонович довольно часто вспоминал содержимое сейфа кладовой Зимнего дворца, печалился, что вряд ли когда-либо еще увидит сокровища Дома Романовых.