Оставь страх за порогом

Из показаний гр. М. С. Мееровича:

…Увидел чудо, и сдавило дыхание. А стоило взять перстень, прочесть выгравированную на ободке надпись, пропало чувство реальности. Забыл, в каком живу веке, как меня зовут. Даже при поверхностном осмотре стало ясно, что держу произведение высокого ювелирного искусства, которое невозможно оценить в рублях, перстень с бриллиантом бесценен, передается по наследству, является реликвией семьи. Не взвешивая, определил, что камень тянет на двадцать карат, огранка в пятьдесят граней, алмаз побывал у опытнейшего мастера, благодаря его таланту, стал услаждающим зрение дивным бриллиантом.

Перстень, точнее, его камень, был безупречен. Подобное грешно держать в грешных руках, следует упиваться божественной красотой, изяществом, впрочем, подобное определение больше подходит к дамам. Мысленно представил перстень на руке хозяина, чье уменьшительно-ласкательное имя Ники, дата бракосочетания – 14.XI.1894 – выгравированы на ободке. Не было ни малейшего сомнения, что вижу перстень последнего российского, ныне покойного императора, самодержца, подарок его супруги Александры Федоровны при бракосочетании…

3

Клиент о чем-то спросил, но Марк Соломонович точно оглох, не отрываясь, смотрел на перстень.

– Уснул или потерял речь? – посетитель взял ювелира за плечо, тряхнул. – Хватит играть в молчанку, иначе на самом деле лишишься языка, а с ним головы. Говори, настоящий алмаз или нет? По моему мнению, потянет на много тысяч, даже миллион. Богачи, которые денег не считают, выложат сколько запрошу. Цену надо знать, чтоб не продешевить, не обмишулиться.

Марк Соломонович продолжал хранить молчание, с поспешностью размышляя: «Он ждет ответа, что могу сказать? Правду или солгать? Клиент – дилетант, ничего не смыслит в драгоценных камнях, простофиля – назвал бриллиант алмазом… Неужели долгожданное счастье наконец-то улыбнулось, появилась реальная возможность заполучить за бесценок бесценный перстень? Это тот самый случай, когда не вещь красит человека, а человек – в данном случае император – красит вещь. Не надо проводить экспертизу, чтобы прийти к выводу – перстень нельзя оценить. Для верноподданных, кто молится за упокой царя, льет горючие слезы по поводу гибели венценосной семьи, мечтает о возрождении монархии – это настоящая святыня. Найдутся люди, в их числе иностранцы, которые, не торгуясь, выложат любую запрошенную сумму, чтоб обладать раритетом». Поведение хозяина мастерской разозлило посетителя.

– Будешь говорить? Не погляжу, что в немалых годах, и так врежу, что взвоешь белугой. Или врал без зазрения совести, будто запросто можешь оценить любую вещь из золота, всякий камень, легко отличишь настоящее от фуфла? Ювелир мог поведать о своем непогрешимом, заработанном годами труда авторитете у важных клиентов, коллег, высокой квалификации, почетном месте в первой десятке членов Российской гильдии ювелиров, но продолжал размышлять: «К моему счастью, он ничего не смыслит о ценности перстня, не имеет ни малейшего понятия, кому он принадлежал в недалеком прошлом! Что если заморочить голову, убедить, что перстню грош цена, это дешевка, в утешение предложить купить за пару-тройку червонцев? Если дам больше, заподозрит, что хочу обжулить. Ни в коем случае нельзя позволить унести перстень – ищи-свищи потом. Вывернусь наизнанку, приложу всю свою хитрость, но заполучу перстень!»

И ювелир пришел к единственно верному, по его мнению, решению, – вдруг выгорит? – пустить незнакомцу пыль в глаза. Вынул из глазницы лупу, собрал губами виноватую улыбку:

– Очень извиняюсь, но вынужден опустить вас с небес на землю, где полно всяких пороков, открыть глаза на горькую правду. Возьмите себя в руки, чтоб не лишиться сознания, устоять на ногах, впрочем, это вам, судя по телосложению, не грозит. Тогда выслушайте, что скажу…

Меерович глубоко вздохнул и, продолжая «есть» глазами перстень, стал втолковывать: