Оставь страх за порогом

Сколько времени прошло после выстрела, ювелир затруднялся ответить. Не скоро и не сразу отважился открыть один, потом другой глаз, встать на четвереньки, медленно подняться. И первое, что увидел, было распростертое тело клиента.

«Не шевелится, значит… Боже, но в убийстве могут обвинить меня! Как доказать, что укокошил не я, убедить в моей невиновности? Не желаю попадать в тюрьму уже не как скупщик краденного, а убийца! С застарелым ишиасом в камере быстро сыграю в ящик…»

Меерович доплелся на полусогнутых ногах до двери, вышел из мастерской. Оглядел пустынную улицу и крикнул срывающимся дискантом:

– Люди! Граждане, господа, товарищи! Я не виноват, клянусь чем угодно!

Из показаний гр. М. С. Мееровича:

…Ни разу в жизни не прикасался к оружию, держал в руке исключительно вилку с ложкой или инструменты для работы. Признаю, что бесхарактерность толкала порой к приобретению сомнительного товара, за что справедливо лишался свободы как при старой власти, так и при новой.

Дам любую клятву, даже побожусь, что не имею касательства к убийству, хотя гражданин следователь, по всей вероятности, безбожник, его рассмешит обращение иудея к Богу.

Готов оказать посильную помощь в поисках убийцы, но, к сожалению, не могу описать его.

Прошу поверить специалисту, интересующий вас перстень изумителен, единственный в своем роде не только из-за принадлежности покойному царю, прозванному Кровавый за расстрел на Дворцовой площади Петербурга в январе пятого года народного шествия, подавление на Ленских приисках бунта…

4

Меерович аккуратно расписался в конце акта, сделал приписку: «Показания дал без принуждения». И, захлебываясь словами, вновь принялся оправдываться, доказывать свою невиновность. Торопился высказаться, чтобы не упустить крайне важное для следствия, поиска убийцы и унесенного им перстня.

Магура терпеливо слушал, но когда прошло более полчаса, а монолог не заканчивался, спросил:

– Опишите подробно перстень – держали в руках, имели возможность рассмотреть.

– С величайшей радостью, – согласился Марк Соломонович. – Повторяю, перстень неподражаем, представляет произведение высочайшего искусства. Лучше его и дороже лишь «Шах», «Орлов» и «Коинур». – Этого слишком мало. – А я для чего? Узнаю, укажу среди сотни других перстней. – Как выглядел убийца?

– Спросите чего-нибудь полегче. Когда он вошел в мастерскую, я лежал на полу. Запомнился довольно громкий голос, почти бас, и все. Что касается перстня, не берусь сказать, каким образом он попал в Царицын, на этот вопрос представлю право ответить вам. Как считаете…

– Вопросы задаю я, – заметил Магура. – Повторите, что убийца произнес перед выстрелом.

– Ругал, отчитывал, стыдил. Был в сильном раздражении. Корил за неблагодарность, попытку обмануть родного дядюшку, за доброту заплатил злом. – Настаиваете, что причиной убийства явился перстень? – А что еще? Весь сыр-бор произошел из-за него. – Гражданин Лошкарев предлагал купить перстень?

– Разве убитого звали Лошкарев? Буду теперь знать. Между прочим, фамилия очень подходила погибшему, в нем было нечто лошадиное. О продаже заикнулся я, а не он. Посмел предложить скромную сумму – где взять большую, если имею в наличии лишь собственные золотые руки? Я не персидский шах, не арабский падишах, не мавританский султан, не американский миллионер. – Меерович вновь долго бы не закрывал рот, но чекист вернулся к убийству:

– Прежде знали Лошкарева?

– Судьба, к счастью, ни разу не сталкивала.

– Он, как и вы, коренной царицынец.

– Город многолюден, при всем желании не могу быть знаком с каждым.

– Почему Лошкарев обратился именно к вам, а не к другому ювелиру?

– Очень просто, я опытнее, известней других мастеров, практикующих в Царицыне. Из любого извлеченного из земли камня сделаю конфетку, от которой не отвести глаз, дамы теряют сознание. Обладаю заслуженной, незапятнанной репутацией.

– Трудно назвать репутацию незапятнанной, имея несколько судимостей.

Меерович надул губы.

– Простите, но вычеркнул из памяти печальные факты биографии, не вспоминаю их, чтобы не бередить расшалившиеся нервы.

– Вы заявили, что убийца назвал покойного племянником, подтверждаете?