Оставь страх за порогом

– Знал, что станете обвинять, не пожелал оправдываться перед безбожниками. Обещал молиться за Кузю, просить Всевышнего на небесах забрать безгрешного в райские кущи, – старушка погрозила чекисту маленьким кулачком. – Поплатишься за нежелание искать истинного убивца, покарать его!

Депеша

Тюмень. Губернская ЧК

Срочно сообщите данные монаха Тобольского мужского монастыря Филимона, в миру Лошкарева.

Старший следователь Царицынской милиции ^Магура

6

На перекрестке Царицына юркий мальчишка торговал газетами, выкрикивал заголовки статей, делая упор на сенсационных, которые заинтересуют прохожих. Неподалеку старик в панаме предлагал жареные тыквенные семечки, при этом испуганно оглядывался, опасаясь милиционера, который не раз прогонял из центра города. Афиша на тумбе приглашала в театр «Парнас» на комедию «Не все коту масленица».

«Уж позабыл, когда был в театре. Права Люда, что поругивает за отрыв от культуры. Завершим дело Лошкарева, арестуем убийцу, и поспешу за билетами на ближайший спектакль. – Магура стоял у растворенного окна. – Кроме депеши в Тюмень, надо отправить требование о задержании монаха на узловые станции, соседние уезды, куда мог уехать Филимон. В свой Тобольск не вернется, догадывается, что там тотчас арестуют. Куда навострил лыжи? Страна огромная, легко затеряется, ищи иголку в стогу сена. След появится, если пожелает продать перстень, который жжет руки, как главная улика убийства. Вряд ли попытается сбыть в республике – отыскать богатого покупателя нелегко, богачи тщательно скрывают свое богатство. За кордоном за перстень нашего последнего царя можно отхватить несравненно больше, но для этого необходимо пересечь границу, что сложно, даже невозможно… Жаль, нет фотокарточки монаха, размножили бы, разослали в соседние края. Впрочем, Лошкарев не глуп, не простофиля, без сомнения изменил внешность, побрился, подстригся, переоделся в цивильную одежду».

На колокольне кафедрального собора Александра Невского басовито ударил большой колокол, за ним заиграли малые[52].

«Звонят, как за упокой души Кузьмы».

Чекист вспомнил, что с утра не слышно паровозных гудков, хотя вокзал относительно недалеко от здания губчека.

Соединился по телефону с дежурным станции, узнал, что со вчерашнего дня ни один пассажирский или грузовой состав не покинул Царицын по причине вышедшей из строя водокачки.

Следующий звонок был на пристань, ответили, что вниз по Волге ушли два плота, вверх по реке одна баржа со шпалами.

«Монах в городе, укатить, уплыть не мог. Где искать? На пристани, где ожидает пароход, или на вокзале?»

На улицу Магура не вышел, а выбежал, чуть не попав под фаэтон. Вскочил в коляску, приказал кучеру гнать во весь опор на Скорбященскую площадь. В квартире Лошкаревых, где на панихиду собрались знакомые покойного, отвел мать убитого.

– Поехали.

– Это куда? – удивилась старушка. – С места не сдвинусь, к похоронам готовлюсь. Тащите силой, творите беззаконие, все равно не пойду.

Дорога была каждая минута, даже секунда, если на железной дороге или реке восстановят движение, предполагаемый преступник уедет, ищи-свищи потом до скончания века.

– Лишь вы одна можете помочь опознать убийцу сына, задержать его. Может скрыться, призываю к сознательности.

Старушка стала истово креститься.

– Не допустит Бог, чтобы кара как небесная, так и земная миновала убивца! Не уйти ему от суда!

Магура вывел старушку из дома, усадил в фаэтон. По дороге мать погибшего не проронила ни слова.

У здания, над которым аршинной величины буквы составляли слово «Царицын Ю.-В.», чекист первым ступил на мостовую, помог сойти старушке.

Прошло более суток, как прекратилось движение поездов, поэтому на вокзале скопилось достаточно жаждущих уехать. Под потолком гуляли запахи людского пота, солений, самогона, кожи. Люди сидели на поклаже, разлеглись на полу, давали нелестные оценки железнодорожному транспорту, его начальству, высказывали предположения, когда отправятся в путь. Магура подвел Лошкареву к расписанию движения поездов.

«Отыскать монаха среди тысяч непросто. Если он здесь, без сомнения, нервничает, не находит себе места – опасается облавы, проверки документов. Стоит увидеть родственницу, обязательно подойдет узнать, что привело сюда. Вряд ли в рясе, переоделся в мирское».

Магура стоял чуть поодаль от озирающейся по сторонам старушки. Уже подумывал увести ее на пристань, как из людской толчеи вышел и встал перед Лошкаревой кряжистый мужик с неумело подстриженной бородой, в косоворотке и с вещевым мешком за плечом.

– Зачем явилась? Вроде простились, обещал написать, как доберусь до места.

Старушка робко тронула за руку отца Филимона.

– Не серчай. Хочу отвести от тебя злой наговор – будто ты нашего Кузю…

Магура подошел к монаху, положил ему руку на плечо.

– Гражданин Лошкарев! Вынужден помешать покинуть город.