Читаем Оставь страх за порогом полностью

Из записок генерал-полковника Х. Гудериана[147]:

Левая рука Гитлера дрожала, спина сгорбилась, взгляд остановился, глаза были навыкат без прежнего блеска, на щеках появились красные пятна. Он легко возбуждался, легко терял самообладание, был подвержен вспышкам гнева и, как следствие, принимал необдуманные решения.

Франклин Рузвельт, президент США

От имени народа Соединенных Штатов Америки я вручаю эту грамоту городу Сталинграду, чтобы отметить наше восхищение его доблестными защитниками, храбрость духа и самоотверженность которых во время осады с 13 сентября 1942 г. по 31 января 1943 г. будут вечно вдохновлять сердца всех свободных людей. Их славная победа остановила волну нашествия и стала поворотным пунктом войны союзных наций против сил агрессии.

11

Шмерлинг опирался всем телом на костыль, который зарывался в снег с коркой льда, что-то бурчал. Всю битву бездействующий, ныне «расконсервированный» Жестянщик не скрывал крайнее неудовольствие. Когда дорога привела в Садки, хмуро спросил:

– Чем вызвана спешка? Зачем было вести черт знает куда? Мог работать в городе.

– Имею приказ привести, – объяснил Фастов. – Я подневольный, что прикажут, то и делаю. – По-видимому, ваш главный затребовал к себе, не желая самому стаптывать подошвы.

Шмерлинг делал широкие шаги, отчего Фастов с чемоданом, где была рация, еле поспевал, завидовал, что у спутника мерзнет лишь одна нога.

В лощину пришли, когда опустились сумерки, все вокруг стало зыбким, нерезким. В доме Савельича радист сел на табурет, потребовал чай:

– Заварку не жалейте! – осушив большую кружку, подобрел: – Когда выходить на связь?

– Вам виднее, чем раньше, тем лучше – наше сообщение очень ждут, – ответил Пиик.

– Кроме сеансов по расписанию, имеется резервный в случае опасности, когда в затылок упрется дуло револьвера.

– Не надо думать о худшем, тем более о провале.

Разговор мог перерасти в ссору, Магура постарался разрядить накалившуюся обстановку:

– Здесь мы в безопасности. Вокруг на много километров ни одного военного. Не будь мороза, чувствовали бы себя точно на курорте – тихо, спокойно.

– Не сглазьте, – предостерег Фастов. – Могут явиться похоронная команда или сборщики трофеев – трупы и брошенное оружие на каждом шагу.

Шмерлинг выставил пристегнутую к обрубку ноги деревяшку, глядя на огонь в печурке, с опозданием ответил:

– Меня слушают каждый третий час, начиная с полудня, – достал карманные часы, взглянул на циферблат: – Через десять минут можно садиться за ключ.

Не дожидаясь приказа, Фастов поставил на стол портативную рацию.

– Забросьте антенну на крышу, – потребовал радист. – Радиограмма должна быть короткой, иначе запеленгуют. Зашифрую сам.

Пока не наступило время радиосвязи, пятеро поели тушенку, погрелись кипятком. Фастов отыскал на стене оторванные обои и под ними газету, стал знакомиться с довоенными новостями, усмехнулся, прочитав о рекордной плавке на «Красном Октябре», выпуске новой марки трактора, большом урожае зерновых.

Наконец Шмерлинг включил рацию, надел наушники. Покрутил рифленую ручку настройки, стал слушать эфир, который был заполнен комариным писком морзянки, обрывочными разговорами, треском. Нить визира ползла по шкале, замерла на нужной волне. Лицо Шмерлинга преобразилось.

Работа на ключе заняла считанные минуты, текст радиограммы был предельно коротким, таким же и ответ.

– Приказано поспешить с подготовкой площадки для приема самолета.

Пиик взглянул на Магуру, затем на Фастова.

– Есть поблизости подобное поле, – успокоил чекист. – Лучше не найти, словно каток проутюжил.

Шмерлинг вновь склонился над рацией. При мигании индикаторной лампочки лицо выглядело суше, скулы обострились, простучал деревяшкой к полатям:

– Прошу не шуметь, сплю чутко, кашель, шаги не дадут сомкнуть глаз. И пусть никто не храпит!

Магура помог Савельичу вымыть грязную посуду, выбросил окурки в мусорное ведро, шепнул старику:

– Необходимо доставить записку. Найдите причину покинуть дом.

– Может, лучше передать на словах? – спросил Савельич. – Запомню слово в слово, на память не жалуюсь.

Самолет с десантом ожидают в 18.30 в квадрате 54. Функабвер работает для нас на волне 105.7.

12

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917, или Дни отчаяния
1917, или Дни отчаяния

Эта книга о том, что произошло 100 лет назад, в 1917 году.Она о Ленине, Троцком, Свердлове, Савинкове, Гучкове и Керенском.Она о том, как за немецкие деньги был сделан Октябрьский переворот.Она о Михаиле Терещенко – украинском сахарном магнате и министре иностранных дел Временного правительства, который хотел перевороту помешать.Она о Ротшильде, Парвусе, Палеологе, Гиппиус и Горьком.Она о событиях, которые сегодня благополучно забыли или не хотят вспоминать.Она о том, как можно за неполные 8 месяцев потерять страну.Она о том, что Фортуна изменчива, а в политике нет правил.Она об эпохе и людях, которые сделали эту эпоху.Она о любви, преданности и предательстве, как и все книги в мире.И еще она о том, что история учит только одному… что она никого и ничему не учит.

Ян Валетов , Ян Михайлович Валетов

Приключения / Исторические приключения
Афанасий Никитин. Время сильных людей
Афанасий Никитин. Время сильных людей

Они были словно из булата. Не гнулись тогда, когда мы бы давно сломались и сдались. Выживали там, куда мы бы и в мыслях побоялись сунуться. Такими были люди давно ушедших эпох. Но даже среди них особой отвагой и стойкостью выделяется Афанасий Никитин.Легенды часто начинаются с заурядных событий: косого взгляда, неверного шага, необдуманного обещания. А заканчиваются долгими походами, невероятными приключениями, великими сражениями. Так и произошло с тверским купцом Афанасием, сыном Никитиным, отправившимся в недалекую торговую поездку, а оказавшимся на другом краю света, в землях, на которые до него не ступала нога европейца.Ему придется идти за бурные, кишащие пиратами моря. Через неспокойные земли Золотой орды и через опасные для любого православного персидские княжества. Через одиночество, боль, веру и любовь. В далекую и загадочную Индию — там в непроходимых джунглях хранится тайна, без которой Афанасию нельзя вернуться домой. А вернуться он должен.

Кирилл Кириллов

Приключения / Исторические приключения