Оставь страх за порогом

Больше говорил Паулюс, адъютант изредка вставлял отдельные фразы. Фельдмаршал высказался не для собеседника, а для себя, желая вылить накопившееся.

Разговор прервала хозяйка:

– Милости прошу к столу. Не обессудьте, чем богаты.

Упрашивать постояльцев было излишне. Паулюс и Адам словно наперегонки стали уплетать за обе щеки приправленную мясом жареную картошку.

– Подобный продукт у русских носит название «тушенка», – проявил осведомленность адъютант.

Фельдмаршал дал оценку съедаемому:

– По вкусу не консервированная, а натуральная телятина, недавно мычала, жевала сено.

Хозяйка поставила на стол кастрюлю с вскипяченным молоком.

– Из порошка, эрзац, – определил Адам.

– Снова ошиблись, – возразил Паулюс. – Натуральней не бывает, значит, погиб не весь домашний скот, по крайней мере, осталась цела одна корова. – Опустошив тарелку, кружку, фельдмаршал откинулся на спинку стула. – Обратили внимание, что хлеб ржаной, свежий? Выпекли минувшей ночью к нашему приезду. После изрядно набивших оскомину сухарей этот хлеб – настоящий деликатес.

– Русские любят вкусно поесть и выпить. Перед атаками их солдатам для поднятия духа, победы над страхом выдают спирт под названием «водка», противник называет это «наркомовская норма».

Картошку с мясом, молоко с хлебом получил и устроившийся в углу Горелов. Утоляя голод, ждал, когда подопечные насытятся и уже более спокойно продолжат беседу, которую следует запомнить почти дословно. И как в воду глядел, покончив с едой, Паулюс и Адам заговорили без раздражения.

– Отдаю должное вашей предусмотрительности, вовремя отправили из нашего «котла» сына, – похвалил начальника адъютант. – Опоздай на одни сутки, и самолет уже не поднялся бы в воздух, к тому времени противник вспахал бы снарядами, минами взлетную полосу.

– Согласен. К началу этого года русская авиация, в первую очередь штурмовая, стала главенствовать, пример тому завершившееся полным крахом снабжение 6-й армии продуктами, боеприпасами. Обещание рейхсфюрера не позволить попавшей в наитруднейшее положение армии голодать, беречь патроны, снаряды оказалось пустым звуком.

– Герингу мешали пробиться в «кольцо» не только русские истребители, устроившие плотный заслон нашим транспортным самолетам, но и скверные погодные условия. К тому же было невозможно ежедневно, как планировали, доставлять до трехсот тонн груза, то, что удавалось сбросить, чаще попадало к противнику.

– Геринг клялся всеми святыми, что 6-я не будет ни в чем нуждаться, и фюрер не проконтролировал. Занимался утверждением эскиза новой медали за победу в Сталинграде, остановился на изображении солдата на фоне развалин, похожих на крест с распятым Христом, что оказалось близко к истине: в «котле» рядом было несовместимое – ужас и храбрость, отчаяние и вера в победу, трусость и незыблемое соблюдение дисциплины, выполнение любого приказа.

– При небывало крепких морозах, имея ограниченные боеприпасы, наши воины тем не менее сражались мужественно, героически, места погибших заменяли живые.

Размякший в тепле от сытой пищи, Паулюс покосился на Горелова.

– Не кажется ли вам, что наш страж прекрасно понимает наши разговоры?

– Этого не скажешь, если судить по его пустым, ничего не говорящим глазам. Туп и глуп. Где было изучать наш великий язык в малообразованной России, где полно безграмотных?

Паулюс покачал головой:

– Немецкий, наряду с английским, французским, изучают в этой стране в каждой школе. Перед войной довольно близко общался с советской военной делегацией, наблюдавшей за нашими учебными боями. Почти все свободно изъяснялись на чужом для них языке, демонстрировали лингвистические способности. Встретивший нас майор говорит без ошибок, обладает прекрасным произношением.

– Имел в виду не только простых людей, но и генералов, кто имеет начальное образование.

– Если бы это было так, как говорите, мы бы давно взяли Москву с Ленинградом, не сдали с позором Сталинград. Русские генералы оказались умнее, талантливее, грамотнее многих наших.

Спор зашел в тупик – каждый из беседующих оставался верен своей точке зрения. Чтобы сменить тему, Адам предположил, что присутствующий в доме советский офицер владеет немецким. Вместо ответа Паулюс подошел к завершившему трапезу Горелову.

– Желаю встретиться как можно скорее с представителем вашего высшего командования. Когда это произойдет?

Демонстрируя полное непонимание, Горелов правдоподобно захлопал ресницами и поспешил привести майора, которому Паулюс повторил требование.

Майор выслушал и, четко выговаривая каждое слово, ответил, что в данный момент командующие армиями заняты подготовкой наступления, напомнил, что фельдмаршал уже имел возможность встретиться, поговорить с генералами Рокоссовским, Вороновым, Шумиловым, новая встреча вряд ли возможна.

Паулюс никак не прореагировал на сказанное, резко повернулся спиной к двум советским офицерам, давая понять, что других требований, вопросов больше не имеет.