Оставь страх за порогом

– Не стоит считать фюрера семи пядей во лбу, даже гениальные полководцы каким является он, иногда совершают ошибки.

Возникла тяжелая пауза, чтобы разрядить сложившуюся обстановку, Паулюс сменил тему разговора:

– Как часто видите сны, и что снится?

Вопрос удивил Адама.

– Сновидения случаются, но после пробуждений улетучиваются из памяти.

– А я вижу весьма неожиданные сны, не знаю, радоваться им или нет. Печалит, что не позволяют как следует выспаться, днем порой хожу разбитым, точно по мне проехал каток. Порадовал один сон, где привиделся сын, понял, что Эрнст счастливо долетел до места назначения, – Паулюс умолк, затем вернулся к недосказанному, наболевшему: – Фюрер вряд ли простит мне сдачу в плен. Присвоение высокого звания, награждение рыцарским крестом было намеком на необходимость добровольно проститься с жизнью, ни в коем случае не попадать в руки противника живым. Не совершив акт самоубийства, навлек на себя гнев.

– Думаете за ваш поступок отомстят родственникам?

– Не думаю, а твердо знаю – достаточно хорошо изучил фюрера, научился предугадывать многие его поступки, хотя часто он бывает непредсказуемым.

Разговор стал весьма опасным, хотя рядом не было посторонних, кто бы донес, что изволит говорить фельдмаршал, и Адам поспешил заговорить об ином:

– В конце января, когда противник подошел вплотную к универмагу, берлинское радио часто транслировало песню «Вслед за декабрем приходит май», напрямую обращаясь к нам в Сталинграде, желая поддержать, вселить надежду на спасение.

Паулюс прошел в соседнюю комнату, взбил подушку, откинул одеяло, начал раздеваться.

– Нас ожидает ужин, хозяйка возится у плиты, – напомнил Адам и услышал:

– Достаточно поел в обед.

Когда командующий улегся, накрылся до подбородка, Адам еще спросил:

– Как считаете, доложат о вашем желании встретиться с русским командованием?

Ответ был коротким:

– Надеюсь.

Из воспоминаний начальника Сталинградского управления НКВД А. И. Воронина:

Мне доложили, что Паулюс настоятельно просит, даже требует, чтобы с ним встретился представитель советского командования.

«Требует? – подумал я. – С нашим высшим военным командованием герр Паулюс уже имел удовольствие беседовать – и с Шумиловым, и с

Рокоссовским, и с Вороновым. Зачем еще добивается встречи?»

Просьбу – именно просьбу, а не требование пленного фельдмаршала о свидании, можно было исполнить.

4

Александр Иванович Воронин прибыл в Заварыгин на следующий день. Познакомился с майором, вместе с ним вошел в домишко. Не снимая полушубка, встал перед сидящим за столом Паулюсом. Некоторое время они разглядывали друг друга.

– Готов выслушать просьбы, по возможности выполню их, – Воронин кивнул майору, и тот дословно перевел сказанное, сделал упор на слове «просьба». Паулюс поправил: – Точнее будет сказать – жалобы, их несколько. – Какие имеются претензии?

Продолжая сидеть, развалившись на стуле, вытянув длинные ноги, фельдмаршал стал перечислять:

– Первая, не имею сведений о положении на театре военных действий, что, как понимаете, интересует. Вторая, привык к бодрящему, придающему силы, прогоняющему сонливость кофе, но вместо него подают молоко. Кроме кофе, желаю получать чай с лимоном.

В доме было хорошо натоплено, и Воронин снял полушубок, отдал Горелову. Тот поднялся, вытянулся, прижал руки по швам – изменил поведение, так как увидел ромбы в петлицах начальника УНКВД, нашивки со щитом и мечом на рукавах габардиновой гимнастерки. Александр Иванович присел на покрытый домотканой тканью сундук, то же самое предложил сделать собеседнику.

Вернувшись после недолгого раздумья на стул, Паулюс заговорил иным, нежели прежде, тоном, в голосе исчезли обида, напористость, командные нотки, к прежним претензиям добавил новую:

– Привык к двум завтракам, но получаю один.

Выслушав перевод, Воронин ответил: