Оставь страх за порогом

– Это пуляли уже другие, пристрелили вражину, чтоб небо не коптил. Жаль, поспешили, следовало живьем брать, допросили бы, узнали, зачем к нам пожаловал, какие имел намерения.

– Пузырь мог ошибиться.

Селиван мотнул головой:

– Никак не мог. Глаз наметанный.

За бахчами дорога стала круче, по обе стороны подводы пошла степь без конца и края.

Магура смотрел на иссушенные ветрами ковыльные просторы, над которыми кружил одинокий коршун, и вместо птицы видел веснушчатого улыбчивого Калинкина…

Из речи на траурном митинге председателя губчека:

Болью в сердцах наших отразилась весть о гибели на боевом посту непримиримого к врагам товарища Калинкина.

С первых дней социалистического переворота встал в ряды защитников Советской власти, доблестно сражался с бандами Краснова, черного барона, контрреволюционными элементами. Был кристально чист, смел, верен делу полного освобождения страны от всякой нечисти.

10

Время для Магуры словно замедлило ход, тянулось лениво, казалось, дню не будет конца.

Когда на небе несмело проступили первые звезды, хутор стала обволакивать синева, Селиван закончил мыть посуду, потушил огонь в печурке.

– Собирался чеботарить, но в другой раз подобью подошву, сейчас пора на боковую. День сильно нервным выдался, ко сну клонит.

Следом за стариком в курень ушел Григорий. Под навесом остался один Магура. Чекист слушал неумолкающий хор сверчков и горевал, что с гибелью Калинкина пропала возможность проинформировать губчека о времени и месте встречи главарей банд. «Нельзя допустить, чтобы объединились. Но как сведения передать в Царицын? Ждать, когда в очередной базарный день прибудет новый курьер? Но Червонный с Одноруким начнут переговоры послезавтра… Ничего не остается, как самому передать в город донесение. Связаться с нашими можно лишь по телеграфу. Но до станции путь неблизкий, пешим дойду лишь к утру, не раньше».

Стараясь, чтобы не скрипнули ворота конюшни, вывел мерина, ласково потрепал коня по холке, почесал загривок. Лишь вывел за ворота, как у соседей захлопал крыльями, закричал кочет, тут же в разных частях хутора заголосили другие петухи. Пришлось переждать, чтоб птицы смолкли.

Конь шел наметом, кусал удила. Стоило показаться полустанку, покинул седло, повел мерина на поводу, у здания привязал к телеграфному столбу.

На узле связи разбудил прикорнувшего телеграфиста.

– Есть связь с Царицыном?

Тщедушный телеграфист со сна не сразу понял вопрос.

– Есть, но барахлит. Видать, где-то провода спутались, хорошо, что не оборвались, тогда ни передать, ни получить депеши.

– Соединяй, – поторопил чекист.

– С кем желаете переговорить?

– С губернской ЧК.

Зрачки телеграфиста расширились – адрес испугал, но, справившись с волнением, включил аппарат, положил руку на ключ.

– Передавай: губчека, Шалагину, – начал диктовать Магура. – Во вторник в хутор Чир…

Неожиданно в аппарате погасла лампочка.

– Предупреждал, что связь дышит на ладан, – виновато напомнил телеграфист.

– Чини, да поскорей.

Телеграфист не успел раскрыть рот, чтоб признаться в своей беспомощности, как дверь распахнулась.

– Не трудитесь напрасно, провод перерезан.

На пороге стоял Нетребин, за его спиной топтался Селиван с карабином.

Из оперативной сводки Царицынской губчека:

…5. В Усть-Хоперске действует с весны банда повстанцев, ею забиты насмерть 6 активистов, расстреляны 3 коммуниста.

6. Главари банд Однорукий, Червонный, Завгородний препятствуют сдаче сельчанами зерна согласно продразверстке, требуют не отдавать парней в Красную Армию, зовут в свои отряды, которые получали свежие силы из числа дезертиров.

Для полного разгрома бандитских формирований необходимы точные сведения о численности, вооружении, местонахождении командных пунктов…

11

В конюшне царил полумрак, тускло горела лампа «летучая мышь». Пахло волглым сеном.