Осторожно, волшебное!

- Ну, я знаю, конечно, про войну. Но ее можно объявить и без ненависти. А вот где сказано, что он ненавидел? Нужен источник. Я зайду через полчаса.

Сумасшедший дом. Нормальный газетный сумасшедший дом. Пора бы привыкнуть.

Звонок телефона. Опять приятельница:

- Понимаешь, очень хороший мальчик... он сдавал, старался. Кажется, частично берут и с таким баллом. Но ему сказали, что вряд ли. В общем, сказали, что нет, не проходит. Если бы ты... ну, от газеты... Нет, нет, зачем проталкивать, ничего такого. Просто газета интересуется... получили письмо... Иногда действует, знаешь. Если надо, мы тебе напишем это письмо. Его мама. Или я, наконец. Ну, что тебе стоит, ничего незаконного. Просто сцросить, узнать...

Ах да, уже идет эта вузовская страдная пора. Моей Ленке еще бог знает когда поступать, через сто лет, а меня заранее дрожь пробирает.

Но выдерживаю, спрашиваю (женщина есть женщина):

- Слушай, насчет черного с желтым... Так какие полосы? Поперечные или...

Звонок телефона. Внутреннего.

- Подожди минуту,- Это приятельнице.- Да, слушаю.

Дежурный по номеру очень сердит:

- Снимаем у вас два абзаца. Какая-то болтовня, Песталоцци, взгляд и нечто. Раз говорится об уроке физкультуры, так совершенно незачем...

Все это, вместе взятое, называется: мы сдаем номер.

11

А дело было так. Вмазал тогда Никита этому пьяному типу у Мусиного парадного. Дал ему за Мусю. Ну, не в том смысле, что именно за Мусю. Можно бы и за Люсю, за Нюсю. Да за любую... Дал ему за то, что он рожден человеком, а ведет себя как скот. Дал за девушку из метро, девушку, которую можно увидеть только в стекле, девушку отражения...

Никита проехался тогда по ступенькам, встал и, не оборачиваясь, зашагал прочь вдоль мрачноватых высоких домов малолюдной улицы. И только где-то уже за третьим поворотом, у сквера, Никиту нагнал милицейский мотоцикл с коляской. Оказалось, пьяница пожаловался, что его избили. Никита не стал отнекиваться, что он не он, рассказал все как было, показал заводской пропуск, единственный документ, который у него нашелся. Два милиционера, молодые, немногим старше самого Никиты, слушали его явно сочувственно, жалобщик им здорово не понравился,- но все же тот, что сидел за рулем, уезжая, прочитал Никите нотацию, посоветовал сдерживаться, рукам воли не давать, лучше звать милицию, для этого она существует. На том дело и кончилось, мотоцикл прогрохотал дальше. Никита отправился к себе домой.

А потом оттуда позвонили. Через какое-то время взяли и позвонили,- возможно, просто для того, чтобы проверить, тот ли он человек, каким назвался, действителен ли его заводской пропуск. А Жуков каким-то образом об этом проведал. И, видно, решил использовать случай, подбросить горючего в костер. Как керосинчиком плеснул! У него получился привод, задержание - хотя задержания никакого не было. У него получилось, что Никита был пьян и вообще выпивоха... Правда, это нужно еще доказать. Правда, насчет кудрявой Зойки, которая вздумала резать себе вены, Жуков просто напутал: Иванов, да не тот, из заготовительного, женатик. Сплетни подбирает, разобраться в них не умеет. Клеветать тоже надо со смыслом, а не абы как.

Но вот что интересно. Быть невиноватым и казаться невиноватым в чужих глазах - это, выходит, разные вещи. Быть правильным, хорошим - не значит выглядеть хорошим. «Как мы будем выглядеть». Фразочка Жукова. «Смотря как представить в отчетности». Странное дело, я совершил в тот вечер, может быть, самый лучший... ну, не будем горячиться, ладно, пускай один из лучших своих поступков. Вырвалось то чистое, честное, горячее, что во мне есть (а я и не знал, есть или нет, не задумывался). И что же? Выгляжу подонком, хулиганом. Уже Жуков (ходят слухи) заявленьице раздобыл от жильцов того дома, пенсионеров: дескать, сидели у окон (они, наверное, всегда сидят у окон, круглосуточно), видели, как молодой первым замахнулся и ударил. Что ж, все верно, так оно и было. Верно - и все-таки неверно! Да, правильно, увидели внешнее... оболочку, шелуху. А сути не рассмотрели. Не я первый ударил - а он первый - словом ударил - гнусными, паскудными словами, грязными,- а словом можно ранить пострашнее, чем кулаком,- по всему ударил, не по мне, не во мне совсем тут дело. И я не за себя замахнулся и ударил, поймите! Глухие вы, что ли, и слепые? Я бил за себя, часто бил за себя - и только за себя одного, почти всегда до самого последнего времени воевал за себя. А тут за вас - и вы...

Забавно получается. Гад был пьян, но о пьянстве не зафиксировано. Оказывается, я должен был его изловить и настаивать, чтобы сделали пробу на опьянение, а результаты занести в протокол. Я не был пьян, но это не занесено ни в какой протокол. И из окон не увидели дальновидные люди. Полировка нижней грани детали... то есть, простите, неполировка, к сожалению, не зафиксирована, официально не оформлена. Ох, сколько же надо в жизни официально оформлять! Быть хорошим - и казаться плохим? Быть Жуковым - и казаться правым, правильным? «Смотря как оформлено». Да, смешные шутки выкидывает жизнь. Можно хохотать до упаду.