Осторожно, волшебное!

Вот хроника кончилась, на минуту зажигают свет, Никита пробирается между рядами к своему пустующему, издалека заметному креслу. Сел. Идут' начальные кадры фильма, тень дыма движется по кирпичной стене, наплывают титры: «СКАЗКА БОЛЬШОГО ГОРОДА - СКАЗ...» Одну минуту! А что, если сделать так - каждый видит свой фильм, нисколько не похожий на фильм соседа? Можно даже сложнее. Люба, когда наклоняется вправо, к Иксу, видит пустенькую пошловатую цветную комедию, новенькую, с иголочки, блистающую красками, улыбками красоток, трюками, а когда наклоняется влево, в сторону неизвестного юноши, который повернулся к ней чуть ли не спиной... Что ей тогда видится на экране? Кадры из «Голого острова»? Или странный кадр - стекло метро, темное стекло с бегущими, струящимися темными кабелями подземного мира, а в стекле отражение лица... молодое мужское лицо... чье? Она как будто бы его уже... Тут же в зале сидит Ленка Тонкие Косы со своим папой, для нее крутят чудесный фильм про чудесный город, где детям на улицах раздают бесплатно эскимо (сколько можешь унести зараз в руках, только, чур, без сумки), где родители разрешают любую вещь брать, уносить на улицу и показывать подружкам, хоть мамин брелок с цепочкой, хоть папину многоцветную самописку с видами Лондона. (А так ли это удивительно, волшебно, что одному дано увидеть на экране иное, чем другому? Ведь, в сущности, любой фильм - это много фильмов, и всегда каждый зритель видит свое, видит по-своему.)

Никите в кино скучно (не потому ли, что он сам скучный?) . Никита смотрит неинтересный фильм - потому что он сам сегодня неинтересный, пустой. Не умеет увидеть на экране интересное. И соседей не увидел, не разглядел, когда шел мимо них на свое место. Надо быть внимательнее к людям, Никита, они того стоят. Не кисни, не хандри. Не погружайся всецело в себя, не занимайся только своей болью, своими обидами, неприятностями. Никита, Никита, ты добрался до таких высот, ты вел себя молодцом. Не сползай вниз, держись, цепляйся, дорогой, пробуй лезть дальше вверх, хоть и круто, трудно. Ну, ну! Я ведь так за тебя болею. Я же успела привязаться к тебе за время пути, который мы прошли вместе, мне будет тебя не хватать, когда я поставлю точку. Не рухни, Никита, крепись! Герой должен карабкаться вверх, только вверх, хотя бы на четвереньках. Иначе какой же он герой?

Осталось, кстати, не так уж и долго ходить в героях. Сегодня четверг, да? А воскресенье (которое ты назначил Вадику) будет последним, заключительным днем нашей повести-сказки. Всего каких-нибудь трое суток...

Но что это? Никита берет свою спортивную куртку на «молнии», которую небрежно бросил на подлокотник кресла. Не смей вставать и уходить посреди фильма, слышишь? Я тебе запрещаю. Дождись, когда вспыхнет свет, оглянись по сторонам... выйди вместе со всеми в общей очереди. Какое там, и не думает слушаться, куртку перебросил через плечо, тень головы мазнула экран. Идет вдоль ряда. Скользнул невидящим взглядом по лицу соседки, пробираясь мимо, пригнувшись. Да, смотрит в упор - и не видит. Думает о себе, весь в себе. Может быть, это совсем и не она сидит, не та, что в отражении. А может быть, и та. А может быть, просто похожая, напоминающая ту? Но нельзя проходить мимо. Нельзя! Помнишь, ты увидел, прочитал в глазах Соколенка... А теперь, возможно, что-то прочитаешь в девичьих глазах (тех или не тех, кто знает), что-то привлечет твое внимание, остановит тебя, ты передумаешь, сядешь обратно на место, и вдруг подлокотники твоего кресла прорастут, зацветут... да, розами, тяжелыми белыми розами... и ты неожиданно для себя...

Ушел. Не о чем говорить! А в это время Люба, чтобы избавиться от болтливого недалекого Икса...

Вот незнаю, как быть с этой главой. С одной стороны, тут проявляются существенные черты характера, поведения Никиты - его невниманье к окружающему, сосредоточенность на себе, на своих делах. А с другой стороны - успею ли я это написать? Уже договорилась с машинисткой о перепечатке, назначила день. Времени в обрез. Если отложу (а я уже не раз откладывала), то опять надолго. Муж меня подгоняет, твердит одну из своих излюбленных поговорок: лучшее враг хорошего.

4