Остракизм в Афинах

Далее, тот же Плутарх (Aristid. 8) указывает, что после начала похода Ксеркса афиняне опасались, что Аристид (в то время находившийся в остракизме) перейдет на сторону персов. Еще один источник, правда, довольно поздний (Suid. s.v. 'Αριστείδης), сообщает, что Ксеркс даже посылал к изгнаннику-Аристиду послов и предлагал ему три тысячи дариков, если тот предаст Элладу. Аристид, конечно, отказался, но характерно, что персидский царь обращался с подобным предложением именно к нему. Стало быть, у Ксеркса были какие-то основания надеяться на успех? Итак, можно заключить, что в 480-х гг. до н. э. сограждане (или, во всяком случае, определенная их часть) не вполне доверяли Аристиду, в некоторой мере считали его потенциальным изменником, и это, скорее всего, сыграло свою роль в его изгнании остракизмом.

Таким образом, для политической борьбы того времени, когда прошла самая крупная в афинской истории серия остракофорий, были характерны следующие черты: во-первых, раскол политической элиты на две крупные группировки (сторонники Фемистокла и Алкмеонидов), во-вторых, выход на первый план внешнеполитических вопросов (отношения с Персией), по которым велись острые дискуссии. В историографии, правда, существует еще мнение, что значительную роль в остракофориях 480-х гг. сыграл также вопрос чисто внутриполитический — вопрос об отношении к реформе архонтата, проведенной в 487 г. до н. э.[889] Согласно этой реформе (Arist. Ath. pol. 22.5) архонты, которые ранее избирались голосованием в народном собрании, теперь стали назначаться по жребию из предварительно намеченных демами кандидатов. О причинах и целях этой реформы, о том, кто из афинских политиков мог быть ее инициатором, здесь вряд ли уместно специально говорить. Отметим лишь, что, по предположению некоторых исследователей[890], Мегакл, сын Гиппократа, остракизм которого приходится на тот же год, что и реформа архонтата, был изгнан именно из-за своего негативного отношения к этому нововведению. Мы со своей стороны не видим для такой точки зрения каких-либо оснований. Это — чистая догадка, базирующаяся лишь на том, что Аристотель, рассказав о реформе 487 г. до н. э., тут же, в прямой последовательности, упоминает об остракизме Мегакла. Ни о какой причинной связи между этими двумя событиями автор «Афинской политии» не говорит, соединяя два сообщения лишь сочинительным союзом καί. Остается напомнить основополагающий методологический принцип: post hoc non est propter hoc.

Следует отметить, что Фемистокл, оставшийся после остракофорий фактически единоличным лидером афинского полиса, в 480 г. нашел в себе достаточно государственной мудрости, чтобы провести в народном собрании решение о досрочном возвращении своих изгнанных противников. Очевидно, он смог отодвинуть свои личные интересы на второй план перед лицом общей опасности. Впрочем, возможно, у него просто не было другого выбора, или же он желал в случае возможной неудачи разделить ответственность с другими политиками.

* * *

Хронологические рамки следующего этапа истории остракизма можно определить таким образом: от 480 г. до н. э. до конца 460-х гг. (если быть совсем точным — до 461 г. до н. э.), то есть от возвращения жертв первых остракофорий до остракизма Кимона (не включаемого в этот этап). Для данного периода характерно резкое снижение интенсивности применения института остракизма: на временном промежутке примерно в два десятилетия имела место лишь одна (во всяком случае, одна успешная) остракофория, в ходе которой был изгнан Фемистокл (в конце 470-х гг., скорее всего, в 470 г. до н. э.). Таким образом, произошло почти полное возвращение к ситуации до 480-х гг., когда закон об остракизме существовал, но не применялся. Правда, сторонники поздней датировки остраконов с Керамика полагают, что в 470-х гг., помимо остракизма Фемистокла, состоялся еще один или даже два остракизма (повторный остракизм Мегакла, сына Гиппократа, и первый остракизм Алкивиада Старшего). Выше мы уже неоднократно касались этой проблемы (п. 2 источниковедческого раздела; гл. I) и пришли к однозначному выводу, что эти два остракизма нельзя признать историчными. Тогда мы отталкивались от чисто эмпирических данных, теперь же пойдем иным путем и, опираясь на соображения общего характера, попытаемся продемонстрировать, что условия политической борьбы на рассматриваемом хронологическом отрезке с неизбежностью предполагают одну — и лишь одну, а не более, — остракофорию, а именно остракизм Фемистокла. Для этого необходимо будет рассмотреть характер политических группировок в 470-е — 460-е гг. до н. э., расклад сил в афинском полисе.