Остракизм в Афинах

В рамках данной главы нам хотелось бы остановиться еще на одном вопросе, который представляется немаловажным, а, кроме того, имеет самое непосредственное отношение к политическому аспекту процедуры остракизма. Мы уже неоднократно по ходу работы имели случай упоминать о том, что при проведении остракофорий весьма важную роль играла политическая пропаганда. Как было сказано выше (гл. III, п. 1), между принятием в экклесии предварительного решения о назначении остракофории и самим тем днем, в который она проходила, всегда имелся определенный хронологический отрезок. В разные годы он мог продолжаться от двух до шести недель (а по некоторым оценкам, на наш взгляд, преувеличенным, — до двух месяцев[935]) и использовался не только для подготовки остракизма с технической стороны, но и, так сказать, для подготовки афинских политиков к остракизму, для проведения ими своеобразных «избирательных кампаний» (конечно, со знаком «минус»). Иными словами, политический деятель, которому угрожала опасность подвергнуться изгнанию, должен был всячески доказывать, что он не заслужил этой меры, а подлежит ей, напротив, кто-либо из его конкурентов. Таким образом, главным в «избирательной кампании» перед остракизмом была активная пропаганда, направленная как на собственную апологию, так и, в первую очередь, на дискредитацию соперников, выливавшаяся в выдвижение громких обвинений. Речь фактически идет о соответствующем формировании общественного мнения[936].

Следует сказать, что общественное мнение в классической Греции было фактором исключительно значимым, вряд ли менее важным, чем в наши дни[937] (а, пожалуй, даже и более важным, если учесть прямой характер античных демократий). В частности, в Афинах его роль все более возрастала по мере демократизации полиса, когда на смену старым аристократическим механизмам власти приходила прямая апелляция к демосу. Разумеется, в эпоху античности, в условиях во многом еще устной культуры и традиции, многочисленных, пока не изжитых элементов архаического менталитета, феномен общественного сознания отличался большой специфичностью, что оказывало влияние и на практиковавшиеся методы пропагандистской борьбы. Так, не существовал столь мощный рычаг воздействия на сознание и на подсознание, как современные средства массовой информации. Их место занимали совсем другие феномены. Следует упомянуть в данной связи, безусловно, прежде всего, о прямых дискуссиях в экклесии, дикастериях и других органах власти, в ходе которых соперничающие стороны опирались на лучшие достижения тогдашнего ораторского искусства. Далее, пропагандистским целям могли служить и театральные постановки. Актуальной политической проблематикой, аллюзиями на конкретные события общественной жизни, претворенными в мифологические образы, была насыщена трагедия V в. до н. э. (произведения Эсхила, Софокла, Еврипида), о чем нам уже приходилось писать ранее[938]. В еще большей степени это можно сказать о древней аттической комедии, о чем речь еще пойдет ниже. Применялись и другие методы пропаганды, в том числе и невербальные (можно упомянуть в данной связи скульптурное убранство храмов, роспись Пестрой стой на Агоре и др.). Это так называемая монументальная пропаганда.

Пропаганда систематически и зачастую весьма успешно использовалась в политической жизни Афин на протяжении всей классической эпохи. Приемы этой пропаганды были уже развитыми и хорошо отработанными; они, насколько можно судить, не зависели от конкретных группировок и лиц, а являлись, так сказать, общей принадлежностью политического арсенала эпохи. Так, обвинение в близости к тиранам выдвигалось как Алкмеонидами против их противников (например, Клисфеном против Исагора), так и их противниками против них самих. Враги Перикла в конце его политической карьеры применяли против него те же или схожие пропагандистские средства, какие сам он, выступив на политическую арену, применял против Кимона и ареопагитов[939]. Кто бы ни прибегал к подобным механизмам формирования общественного мнения, он мог с достаточным основанием рассчитывать на успех.